35 лет назад взорвалась Чернобыльская АЭС

От деревни Гдень, в которой живут стойкие белорусы,  до Чернобыля около 30 километров. Но сейчас, чтобы добраться туда,  надо сделать огромный крюк длиною более 300 километров, через белорусско-украинский погранпереход Комарин-Славутич, далее на Киев и до Чернобыля.

По дороге в Чернобыль проезжаем множество украинских сёл и малых городков. Состояние дорог и общественных зданий довольно плачевное, а вот личные дома и приусадебные участки украинцы содержат в образцовом порядке.

На въезде в 30-километровую зону отселения — КПП «Дитятки». На КПП журналистов из Беларуси встречает Виктор Вербицкий, который работает координатором спасательных служб на территории ЧАЭС.

Вежливый милиционер сверяет наши паспортные данные с заранее поданными списками. Легально в зону могут попасть работники, родственники «самосёлов» и туристы. Работники имеют соответствующие пропуска, «самосёлы» сами решают, кому давать разрешение на въезд, а туристы должны оплатить сбор в 500 гривен, плюс 120 гривен за страховку и передвигаться по зоне только с назначенным сопровождающим.

По словам Виктора Вербицкого, «самосёлы» – это местные жители, которые, несмотря на опасность, не желают никуда уезжать. Они не любят, когда их называют «самосёлы». Их здесь порядка 70 человек — это люди в возрасте, и администрация зоны приняла решение их не трогать, а дать спокойно дожить свой век.

— Им тут даже лучше, чем на «большой земле»: привозят пенсию, продукты, бесплатно приезжают врачи. Им тут спокойно, так как в зоне запрещены митинги и агитация, нет тинэйджеров и байкеров. Некоторые бабушки даже зарабатывают на интервью, просят 50 долларов за комментарий – так их разбаловали западные журналисты, – рассказывает Виктор Вербицкий.

Говорят, что за последнее десятилетие зону посетили более 40 тысяч туристов. Раньше было довольно много нелегалов, особенно после выхода компьютерной игры S.T.A.L.K.E.R. – тогда за адреналином много приезжало молодёжи из России. Но теперь, по утверждению Виктора, таких единицы. С каждым годом правила пребывания в зоне ужесточаются, а после начала войны с Россией много чего стало засекречиваться.

Виктор Вербицкий настаивает, что его организация не занимается туризмом, а организовывает сопровождение людей, посещающих зону, для получения дополнительной информации.

Туристам можно находиться в зоне только до 18.00, после 20.00 запрещается движение транспорта. Зону охраняют 500 милиционеров, охранные службы и Нацгвардия. Контроль ведётся на земле, на воде и в воздухе, поэтому более 90% нелегалов вылавливаются. Украинцев штрафуют, а иностранцами занимается СБУ (аналог нашего КГБ).

Городу Чернобыль более 800 лет. Сегодня он как бы застыл во времени. Чистые улицы, много зелени, одно-двухэтажные дома, среди которых много заброшенных. Несколько десятков жилых домов, переделанных в общежития, находятся в центре города. Есть несколько магазинов и кафе.

До аварии на ЧАЭС численность населения здесь составляла примерно 13 тысяч человек, сейчас — около 4 тысяч. В основном это лесники, экологи, учёные, персонал ЧАЭС, правоохранители. Работают в Чернобыле вахтами «4 на 5», а для некоторых специалистов «15 на 15» (то есть 15 суток на работе 15 дома).

— Работа в зоне отчуждения — это осознанный риск, – говорит наш сопровождающий. —  Сейчас радиационный фон в миллионы раз ниже, чем в момент аварии. Поэтому, если соблюдать правила и нормы безопасности, то последствия будут минимальными. Например, асфальт на дорогах мылся и на нём радиоактивный фон в норме, а если отойти с дороги не несколько метров, то фон сразу же повышается.

Владимир рассказывает, как в первые часы после аварии действовал персонал станции:

— Слово патриотизм тогда было не пустым. Сотрудники станции осознанно рисковали жизнью, чтобы начать ликвидировать последствия аварии. Но каждый по-своему оценивает их героизм. Например, один мой товарищ в момент аварии был на станции, он получил 400 рентген облучения. Его вывезли в Москву, где он, как растение, пролежал более 5 лет, потом пришёл в себя. Так вот, он на себе вытащил сотрудника, который получил дозу 700 рентген и умер, а позже его родственники сказали, что мой товарищ им прикрылся, чтобы жизнь свою спасти.

— После 1986 года природа долго отходила от радиационного шока. Здесь весной позже распускались деревья, а осенью позже опадали листья. В мае, после аварии, ехали по дороге в Припять, так не могли проехать из-за убегавших из леса жучков-паучков и ящериц. Они сплошным потоком ползли через дорогу. Я не думал, что их столько много, – рассказывает Виктор Вербицкий.

В 2007 году при поддержке группы международных доноров началось строительство Укрытия №2 и хранилища отработанного ядерного топлива. На него выделено более 2 миллиардов евро. Укрытие №2 — это защитный купол-арка (высотой — 108 м, длиной — 162 м, шириной — 257 м), в котором находится оборудование для извлечения из разрушенного 4-го энергоблока радиоактивных материалов. Для обеспечения безопасности рабочих строительство ведут  не над самим повреждённым реактором, а на специально оборудованной площадке в стороне от него. После завершения работ купол  весом 29 тыс. тонн по рельсам надвинут на старый саркофаг и загерметизируют. Новое укрытие рассчитано на 100 лет эксплуатации.

Подъезжаем к площадке взорвавшегося 4-го энергоблока. Дозиметр в руках Виктора начинает угрожающе пищать. Подходим к памятнику ликвидаторам аварии. От него до 4-го энергоблока 300 метров. Гаммафон достигает 760 микрорентген в час, в сотни раз превышает нормальный в 10 микрорентген (в салоне микроавтобуса было 16 микрорентген). Фотографировать можно не всё, но мы ухитряемся сделать несколько фото.

На строительстве нового укрытия работает около 3 тысяч человек из США, Польши, Турции, Италии, Украины. Работы должны завершиться в 2016 году. Украинские рабочие  получают 8 – 10 тысяч гривен зарплаты (300 – 400 долларов США). но есть виды работ, на которых можно находиться человеку не более 15 минут в день. Выбирается дневная доза облучения и людей сразу же вывозят в чистое место.

Несмотря на страшные последствия аварии на ЧАЭС, Виктор Вербицкий считает, что атомная энергетика — перспективное направление. Это дешёвая энергия и передовые технологии. И если соблюдать все нормы и правила эксплуатации, то она себя оправдывает.

Правда, некоторые специалисты не соглашаются с этим мнением — строительство АЭС требует огромных средств, станция будет работать около 40 лет, а потом ещё лет 30 её надо будет выводить из эксплуатации, при этом на её территории будут захоронены радиоактивные отходы. Возможно, что Беларуси лучше держаться подальше от мирного атома.