Пострадавших от той техногенной катастрофы могло быть значительно меньше, если бы о взрыве люди узнали сразу. Сегодня в Беларуси, как и во всём мире, новая беда – коронавирус. Он тоже рванул неожиданно.
В 2016 году, в год 30-летия взрыва на ЧАЭС, корреспондент Медиа-Полесья Василий Мацкевич побывал в тех местах. Таким он был — не искал лёгких путей. Репортажи его были динамичные, востребованные. Поэтому они живут и сейчас, после смерти талантливого автора. Напомним, Василий Мацкевич скоропостижно скончался год назад, 11 апреля, в реанимации Пинской больницы. Якобы, от пневмонии. Только похоронить его посоветовали в закрытом гробу…
Публикуем репортажи Василия Мацкевича в память о нём и в память о Чернобыле (время первичной публикации – 2016 год).
Город энергетиков Припять. Перед тем, как въехать на территорию города, нужно пройти ещё один КПП. Туристам ещё при въезде в зону отчуждения дают подписать бумагу с правилами техники безопасности. В нашей группе никто её не читал, поэтому координатор спасательных служб на территории ЧАЭС Владимир Вербицкий, который нас сопровождал, напоминает:
— Необходимо держаться вместе, не заходить внутрь зданий (дома ветхие и в любой момент могут обрушиться), ничего не трогать (особенно мох, который накапливает радиацию), смотреть под ноги (так как много провалов и открытых люков), а также ничего не есть.
Авария на ЧАЭС случилась 30 лет назад, но радиоактивная пыль может находиться где угодно: под ногами, на стенах, на деревьях. При выезде из зоны транспорт, вещи и одежда туристов проходят дозиметрический контроль. Если есть загрязнения, их дезактивируют, а при невозможности это сделать, уничтожают. Так что из зоны можно вернуться буквально без штанов.
Корреспондент Медиа-Полесья, чтобы сделать фото с удачного ракурса, присел на колено и тут же получил замечание сопровождающего. На вопрос, почему туристам не выдают одноразовую одежду при посещении Припяти, Владимир Вербицкий пожал плечами.
Припять был образцовым советским городом с продуманной инфраструктурой. Он был построен в 1970 году в 3-х километрах от ЧАЭС. Здесь жило около 50 тысяч человек, из них 10 тысяч детей в возрасте до 10 лет, средний возраст жителей был 27 лет. В городе атомщиков было 16 детских садов, 6 школ, 20 магазинов, кинотеатр, бассейн, кафе и рестораны, больница, речной порт, гостиница. В городе было четыре промышленных предприятия, работники которых получали очень высокие зарплаты.
— Моему сыну был годик, когда случилась авария. Мы с ним и моей первой женой жили в Припяти, – рассказывает Владимир Вербицкий. Сейчас сыну 30 лет, он с женой живёт в Москве, но своих детей у него нет, возможно, это последствия воздействия радиации.
Сейчас Припять – это место локального апокалипсиса. После техногенной катастрофы природа захватила территорию заброшенного города. В городе растёт смешанный лес, деревья прорастают сквозь асфальт. Заброшенные здания смотрят сквозь лес пустыми глазницами выбитых окон. Довольно жуткое зрелище, которое привлекает туристов со всего мира. В зону отчуждения запрещено провозить и употреблять алкоголь, но в Припяти пустые бутылки от спиртного валяются на каждом шагу.
По словам Владимира, в Припять приезжают люди из Европы, Австралии, Бразилии, США, раньше было много гостей из России. Некоторые едут за адреналином, желая побывать в роли сталкеров, бывает, что приезжают раз по 20. Но есть и специалисты, которые изучают заброшенный город, например, замеряют звуковой фон. Почерпнуть новых идей приезжают дизайнеры.
Сотрудники зоны отчуждения уверяют, что людей, нелегально проникших в зону, практически нет. Их вылавливают милиция, нацгвардия и служба охраны. Но за несколько часов нахождения в городе-призраке, корреспондент Медиа-Полесья не увидел ни одного силовика.
Несколько лет назад в Припять нагрянула группа граффитистов, которая нанесла рисунки на стены некоторых зданий Припяти. Они въехали легально. По словам Владимира Вербицкого, данные этих людей внесены в чёрный список и они уже никогда не попадут в зону.
Практически в каждом помещении побывали мародёры, которые тащили всё: личные вещи горожан, мебель, технику, металлические конструкции, распространяя радиационное загрязнение за пределы зоны.
— Люди тут получали высокие зарплаты, – рассказывает Владимир Вербицкий. — Покупали дорогие ковры, шубы, телевизоры. После взрыва всех людей эвакуировали, в Припяти они оставили всё нажитое. Эти загрязнённые радиацией вещи вывозили мародёры и продавали по всему СССР. Как это сказалось на здоровье покупателей, неизвестно.
В Припяти много советских символов: серп и молот на фонарных столбах, железные кубы с изображением комсомольцев.
Далее сквозь густой лес идём в городской парк с аттракционами.
От деревни Гдень, в которой живут стойкие белорусы, до Чернобыля около 30 километров. Но сейчас, чтобы добраться туда, надо сделать огромный крюк длиною более 300 километров, через белорусско-украинский погранпереход Комарин-Славутич, далее на Киев и до Чернобыля.
По дороге в Чернобыль проезжаем множество украинских сёл и малых городков. Состояние дорог и общественных зданий довольно плачевное, а вот личные дома и приусадебные участки украинцы содержат в образцовом порядке.
На въезде в 30-километровую зону отселения — КПП «Дитятки». На КПП журналистов из Беларуси встречает Виктор Вербицкий, который работает координатором спасательных служб на территории ЧАЭС.
Вежливый милиционер сверяет наши паспортные данные с заранее поданными списками. Легально в зону могут попасть работники, родственники «самосёлов» и туристы. Работники имеют соответствующие пропуска, «самосёлы» сами решают, кому давать разрешение на въезд, а туристы должны оплатить сбор в 500 гривен, плюс 120 гривен за страховку и передвигаться по зоне только с назначенным сопровождающим.
По словам Виктора Вербицкого, «самосёлы» – это местные жители, которые, несмотря на опасность, не желают никуда уезжать. Они не любят, когда их называют «самосёлы». Их здесь порядка 70 человек — это люди в возрасте, и администрация зоны приняла решение их не трогать, а дать спокойно дожить свой век.
— Им тут даже лучше, чем на «большой земле»: привозят пенсию, продукты, бесплатно приезжают врачи. Им тут спокойно, так как в зоне запрещены митинги и агитация, нет тинэйджеров и байкеров. Некоторые бабушки даже зарабатывают на интервью, просят 50 долларов за комментарий – так их разбаловали западные журналисты, – рассказывает Виктор Вербицкий.
Говорят, что за последнее десятилетие зону посетили более 40 тысяч туристов. Раньше было довольно много нелегалов, особенно после выхода компьютерной игры S.T.A.L.K.E.R. – тогда за адреналином много приезжало молодёжи из России. Но теперь, по утверждению Виктора, таких единицы. С каждым годом правила пребывания в зоне ужесточаются, а после начала войны с Россией много чего стало засекречиваться.
Виктор Вербицкий настаивает, что его организация не занимается туризмом, а организовывает сопровождение людей, посещающих зону, для получения дополнительной информации.
Туристам можно находиться в зоне только до 18.00, после 20.00 запрещается движение транспорта. Зону охраняют 500 милиционеров, охранные службы и Нацгвардия. Контроль ведётся на земле, на воде и в воздухе, поэтому более 90% нелегалов вылавливаются. Украинцев штрафуют, а иностранцами занимается СБУ (аналог нашего КГБ).
Городу Чернобыль более 800 лет. Сегодня он как бы застыл во времени. Чистые улицы, много зелени, одно-двухэтажные дома, среди которых много заброшенных. Несколько десятков жилых домов, переделанных в общежития, находятся в центре города. Есть несколько магазинов и кафе.
До аварии на ЧАЭС численность населения здесь составляла примерно 13 тысяч человек, сейчас — около 4 тысяч. В основном это лесники, экологи, учёные, персонал ЧАЭС, правоохранители. Работают в Чернобыле вахтами «4 на 5», а для некоторых специалистов «15 на 15» (то есть 15 суток на работе 15 дома).
— Работа в зоне отчуждения — это осознанный риск, – говорит наш сопровождающий. — Сейчас радиационный фон в миллионы раз ниже, чем в момент аварии. Поэтому, если соблюдать правила и нормы безопасности, то последствия будут минимальными. Например, асфальт на дорогах мылся и на нём радиоактивный фон в норме, а если отойти с дороги не несколько метров, то фон сразу же повышается.
Владимир рассказывает, как в первые часы после аварии действовал персонал станции:
— Слово патриотизм тогда было не пустым. Сотрудники станции осознанно рисковали жизнью, чтобы начать ликвидировать последствия аварии. Но каждый по-своему оценивает их героизм. Например, один мой товарищ в момент аварии был на станции, он получил 400 рентген облучения. Его вывезли в Москву, где он, как растение, пролежал более 5 лет, потом пришёл в себя. Так вот, он на себе вытащил сотрудника, который получил дозу 700 рентген и умер, а позже его родственники сказали, что мой товарищ им прикрылся, чтобы жизнь свою спасти.
— После 1986 года природа долго отходила от радиационного шока. Здесь весной позже распускались деревья, а осенью позже опадали листья. В мае, после аварии, ехали по дороге в Припять, так не могли проехать из-за убегавших из леса жучков-паучков и ящериц. Они сплошным потоком ползли через дорогу. Я не думал, что их столько много, – рассказывает Виктор Вербицкий.
В 2007 году при поддержке группы международных доноров началось строительство Укрытия №2 и хранилища отработанного ядерного топлива. На него выделено более 2 миллиардов евро. Укрытие №2 — это защитный купол-арка (высотой — 108 м, длиной — 162 м, шириной — 257 м), в котором находится оборудование для извлечения из разрушенного 4-го энергоблока радиоактивных материалов. Для обеспечения безопасности рабочих строительство ведут не над самим повреждённым реактором, а на специально оборудованной площадке в стороне от него. После завершения работ купол весом 29 тыс. тонн по рельсам надвинут на старый саркофаг и загерметизируют. Новое укрытие рассчитано на 100 лет эксплуатации.
Подъезжаем к площадке взорвавшегося 4-го энергоблока. Дозиметр в руках Виктора начинает угрожающе пищать. Подходим к памятнику ликвидаторам аварии. От него до 4-го энергоблока 300 метров. Гаммафон достигает 760 микрорентген в час, в сотни раз превышает нормальный в 10 микрорентген (в салоне микроавтобуса было 16 микрорентген). Фотографировать можно не всё, но мы ухитряемся сделать несколько фото.
На строительстве нового укрытия работает около 3 тысяч человек из США, Польши, Турции, Италии, Украины. Работы должны завершиться в 2016 году. Украинские рабочие получают 8 – 10 тысяч гривен зарплаты (300 – 400 долларов США). но есть виды работ, на которых можно находиться человеку не более 15 минут в день. Выбирается дневная доза облучения и людей сразу же вывозят в чистое место.
Несмотря на страшные последствия аварии на ЧАЭС, Виктор Вербицкий считает, что атомная энергетика — перспективное направление. Это дешёвая энергия и передовые технологии. И если соблюдать все нормы и правила эксплуатации, то она себя оправдывает.
Правда, некоторые специалисты не соглашаются с этим мнением — строительство АЭС требует огромных средств, станция будет работать около 40 лет, а потом ещё лет 30 её надо будет выводить из эксплуатации, при этом на её территории будут захоронены радиоактивные отходы. Возможно, что Беларуси лучше держаться подальше от мирного атома.
На северо-востоке Техаса обнаружены редкие окаменелости мозазавра Globidens alabamaensis - хищника со странными грибовидными зубами.
Компульсивное переедание — это проблема, с которой сталкиваются многие люди. Оно проявляется в виде неконтролируемых…
Министерство образования определилось с предметами, экзамены по котором будут сдавать выпускники 9-х и 11-х классов…
В результатах поиска появится обновленная функция, которая покажет, применялся ли искусственный интеллект при создании изображения…
Сёння, 20 верасня, журналісту, карэспандэнту "Медиа-Полесья" Васілю Мацкевичу споўнілася б 50 год.
Любое будущее мирное соглашение должно быть подкреплено мощной военной поддержкой Украины и надежными гарантиями безопасности…