“Все, что мы делаем в образовании, неправильно”. Ценные советы от первого народного учителя

О том, что он стал первым в истории страны — и пока единственным — народным учителем, Валерий Барашков узнал вечером по телефону вскоре после подписания соответствующего указа Александром Лукашенко. И не поверил — думал, что его разыгрывают. Физик до сих пор не до конца понимает весь груз свалившейся на него ответственности. И говорит, что расслабляться на пенсии не время — нужно и дальше помогать школьникам завоевывать награды на олимпиадах.

Мог стать шахматистом, режиссером или носить погоны

Почетное звание для новоиспеченного народного учителя не первое. Во времена БССР его наградили орденом Трудовой Славы, премией Крупской. А в 2015 году Барашков был удостоен звания «Заслуженный учитель». За это он благодарит своих учеников и учителей.

Чаусская школа № 2, где учился Барашков, недавно отметила 50-летний юбилей. Народный учитель также принимал участие в торжестве. Говорит, особенно его растрогало поздравление учительницы Дианы Константиновны, которая заставила его отложить клюшку и футбольный мяч и увлекла математикой:

— Я был отличником по математике, а она пришла — я стал тройки получать, потому что требования повысились.

Пришлось тогда еще школьнику Валерию Васильевичу доказывать, что он знает больше. Барашков стал участвовать в олимпиадах. Параллельно играл в шахматы и даже снимал фильм в киностудии при школе.

Когда настала пора поступать в вуз, будущий народный учитель с другом рванули было в Московское высшее радиотехническое училище, сдали первый экзамен по математике, а потом намеренно завалили физику — передумали носить погоны.

— Я сидел на экзамене, всем подсказывал, а сам прикинулся, будто ничего не знаю, — вспоминает учитель. — Другу пришлось тяжелее — он школу с серебряной медалью окончил, поэтому ему не верили, что он ничего не знает. Но заслуженную двойку он получил и поступил в Минский радиотехнический институт. А я побоялся, что завалю химию — не особенно с ней «дружил». И поступил в Могилевский пединститут.

После выпуска Барашкова направили в филиал института физики при Академии наук БССР в Могилеве, где он проработал три года с перерывом на службу в армии. Женился, и остро встал вопрос, где жить молодой семье. Денег не хватало, и молодые решили уехать в Чаусский район.

Ребенка должны развивать родители — до 3 лет

В Осиновской школе Чаусского района Валерий Васильевич проработал 17 лет. Говорит, в первые годы тосковал по науке, а потом оказалось, что в педагогике науки не меньше, чем в любом институте.

Барашков увлекся самообразованием. По его словам, в год учитель конспектировал до 30 книг по психологии и педагогике и даже окончил аспирантуру. Дальше не пошел — решил, что вся эта мудреная терминология не для него и что лучше объяснять все «по-простому, по-деревенски».

Ученики Барашкова ездили на всесоюзную олимпиаду, то есть были в пятерке лучших среди школьников Беларуси, в том числе составляли серьезную конкуренцию ребятам из профильных классов.

— Вы не думайте, что в сельской школе учить детей легче, мол, их 5 человек в классе — это практически индивидуальные занятия, — осаживает народный учитель. — Дело в том, что умственное развитие человека идет до 3-летнего возраста, а дальше — шлифовка. Так что воспитывают ребенка в первую очередь родители, а учителя и школа лишь полируют это. Родители должны развивать ребенка еще когда он в утробе матери — он уже там учится, слушает музыку. А в сельской местности были такие семьи, где в доме не то чтобы ни одной газеты — и буквы нигде не было. Как ребенок мог развиваться? И что могла шлифовать школа, какие знания?

«Мы неправильно учим детей»

Шлифовкой знаний Барашков занимается по-ювелирному тонко и быстро. Скучающих в классе нет — все заняты делом. А как учитель рассказывает — заслушаешься. Законы физики вперемежку с житейскими историями, песнями, опытами — урока лицеистам мало.

— Я уверен, что все, что мы делаем в образовании, неправильно, — вдруг огорошивает Барашков и объясняет, как, на его взгляд, должно быть.

Обучение детей физике сравнивает с вождением машины. Водить машину учат в автошколе, учителя учат быть им в вузе. Но в обоих случаях теория с практикой имеет мало общего, а манеры вождения и обучения зависят от человека. При этом есть особые — экстремальные — курсы вождения. А курсов «экстремальной педагогики» нет — лишь особенные методики преподавания, овладеть которыми может далеко не каждый.

— Научить водить машину можно ну пусть 99 из 100 человек. Водить в экстремальных из них научатся, условно говоря, 30 человек — остальные не смогут в силу своих способностей. С учителями точно так же, — объясняет Барашков. — Большинство из них просто не смогут применить эффективные методики обучения — тоже в силу своих способностей.

На занятиях у народного учителя лицеисты сами решают задачи, помогают друг другу и в случае необходимости обращаются за разъяснениями к учителю. Бывает, и его исправляют, и это для них лучший квест — найти ошибку, допущенную учителем или автором учебника.

Барашков считает, что такая многоступенчатая, разноуровневая система решения задач и есть индивидуальное обучение каждого ребенка. Кроме интереса — сколько задач я смогу решить за урок? — она прививает и стремление к самообразованию. Это то необходимое, что нужно современным детям.

— Они другие — более образованные, продвинутые, более информированные. Их сложно заинтересовать чем-то, но можно, — говорит Барашков.

Карманный «принтер» и «трогательная» физика

Слова не расходятся с делом. Из лаборантской он приносит самодельный карманный «принтер» — устройство в виде ручки, которое он сам собрал еще в сельской школе. Одиннадцатиклассники тут же обступают его кругом. Физик рассказывает, как с помощью «принтера», работающего по принципу тату-машинки, размножал задачки и писал пригласительные на вечер встреч одноклассникам. Чернила для «принтера» также придумал сам — из вазелина и типографской краски.

Другой прибор, который Барашков собрал сам, помогает определить процент содержания алкоголя в закупоренной бутылке. А еще один аппарат стал камнем преткновения на международной олимпиаде — он может преобразовывать шум в энергию.

Таких диковинок в двухэтажной лаборантской физика — полные шкафчики. Лестница на второй этаж настолько крута, что больше подойдет спортсменам для тренировок. Но 66-летний учитель поднимается и спускается по ней по несколько раз за день.

— Сюда можно подниматься в двух случаях, — доносится со второго этажа голос физика. — Первый — если ты ученый. Второй — если пришел не с пустыми руками.

Все эти провода, катушки, лампы для изучения физики обязательны, утверждает Валерий Васильевич. Говорит, что физика — это «ручная» наука, детям обязательно нужно показать приборы, схемы, дать их потрогать — для понимания:

— Я вот на перемене лазер разобранный выставил на стол — дети подходят, берут его в руки, рассматривают. Сейчас проблема в необходимых прикладных материалах, приборах. Те, что были с советских времен, свое отжили. Нужна им замена.

Физик говорит, что белорусские дети все равно знают больше своих американских одногодков. Потому что американец вызовет мастера, а белорус сам может отремонтировать розетку, утюг или мотоцикл. Правда, это относится больше к старшему поколению. Подрастающее живет в век высоких технологий и микрочипов, а не ламповых телевизоров. И это замкнутый круг, говорит учитель:

— Машинного труда становится больше, поэтому нам нужны инженеры, которые эти машины будут обслуживать. Но инженеров не вырастишь, не показав им детально и крупно процессы, которые происходят в микросхемах. Я, радиофизик, и то уже многие вещи не понимаю.

Будущих инженеров без прикладного материала воспитать нельзя, уверяет Барашков. Многие с приборами впервые сталкиваются только на олимпиаде. Зная их стандартные функции из теории, они вряд ли смогут найти им нетрадиционное применение, что для олимпиадников очень важно. Валерий Васильевич говорит, что один олимпиадник даже афоризм по этому случаю придумал и разместил его в скайпе в графе «Настроение»: «Экспериментальная физика — это полное не так».

Барашки для Барашкова

Кроме приборов, учебников, причудливых конструкций и предметов непонятного назначения, в лаборантской народного учителя «пасется» целое стадо барашков — мягких игрушек, статуэток, магнитов. Есть даже сахарница с барашком — ее Барашкову подарила ученица Анна Сахарова, которая тоже работает учителем — преподает химию.

Валерий Васильевич уверен: к каждому ученику можно найти подход. Главное — всегда смотреть ребенку в глаза. Если они стали злыми, значит, учитель делает что-то не так. И научить ребенка чему-то может только тот учитель, которого он любит.

— Ученик может не вспомнить, кто объяснял ему логарифмы, но будет с теплотой вспоминать, кто ходил с ним в турпоход и пел песни у костра. Потому что логарифмы забываются, а сердце все помнит, — улыбается Валерий Барашков. — Ведь что самое главное в электричестве? То, что и в жизни, — контакты.