Ближайший населённый пункт к Доброй Воле – деревня Вулька-2. До «большой земли» с Доброй Воли – 6-7 километров. Дорога – хорошая гравийка.
По бокам гравийки прокидывается заболоченная местность. В сухой год её масштабы кажутся небольшими. Много заростников, сухих поваленных деревьев. Мы ехали в деревню впервые, поэтому на протяжении всего пути была опаска, что едем не туда, что сбились среди множества просёлочных дорог. Решили ехать прямо и, как оказалось, не ошиблись.
Дорожного знака, указывающего на название населённого пункта, так не встретили.
Деревня показалась настолько маленькой, что иначе чем хутором не назовёшь. Позже другие деревни выглядели просто мегаполисами по сравнению с Доброй Волей.
На местах, где должны стоять деревенские хаты, растут деревья, высотой уже больше самих хат. Деревянные электрические столбы чередуются с бетонными.
Чужому человеку, впервые попавшему в эти края, было бы непросто определить, какой из оставшихся домов ещё жилой.
Заходим в первый увиденный дом. Он стоит в самом начале улицы, по правую сторону, дом из белого кирпича. О том, что в доме продолжается жизнь, свидетельствуют две собаки во дворе. Животные лаем встречают незнакомых гостей.
Хозяйка дома, Елена Кирилловна Иович, управляется домашними делами. Муж Василий в это время на работе. Мужчине уже больше 70-ти, но он продолжает работать, почти каждый день ездит в соседнюю Вульку, в местный СПК.
Семейство воспитало троих детей, все они разъехались. О том, чтобы бежать от радиации и самим, у родителей даже и мыслей не было. В 1969 году Елена и Василий расписались, сразу же принялись строить дом, дальше родились дети. А потом был Чернобыль. Оставлять нажитое супруги не отважились.
«Нас тут не много, мы как одна семья», – говорит Елена Кирилловна.
Отсутствие цивилизации и жизнь среди леса женщину не пугает. В случае надобности выручает муж, который частенько бывает в соседней деревне. Оплатить коммунальные, вернее – свет и телефон, для семьи не проблема.
В деревню приезжает и «магазин», так местные называют автолавку из соседней д.Бродницы. Ассортиментом товаров жители Доброй Воли всегда довольны, если надо что-то, кроме товаров повседневного спроса, местные просят продавцов, а те обязательно привозят в следующий раз.
С утра и до вечера в деревне тихо. Иногда проезжают МАЗы. Один встретили и мы. Скорее всего, он ехал из Дятловичей. Напрямую, через Добрую Волю, дорога до Вульки гораздо короче.
Отправляемся дальше в поисках местных жителей.
Подход к дому надёжно сторожат две собаки. Навстречу выходит хозяйка, отпугивает собак, предупреждает, что могут укусить
Вежливая хозяйка приглашает пройти в дом. Разговорившись, узнаём, что здесь, в Доброй Воле, женщина живёт уже порядка 45 лет. Хотя родом из Вульки. С 13 лет она доила колхозных коров, в 17 вышла замуж, да так здесь и осталась.
В доме отличный по сельским меркам ремонт. «Сама всё клеила, красила», – призналась женщина. «Вы только наших продавцов поблагодарите от нас, они молодцы, не забывают нас, привозят всё, что попросишь. Даже мебель вот мне привезли», – говорит Надежда Алексеевна.
Почта в деревню заезжает из города. Телефоны в деревне беспроводные – бобёр перегрыз линию, после этого и поменяли. Мобильная связь ловит, но не везде.
Все пятеро детей Надежды Алексеевны живут в Дубовке. Четыре дочки и сын Александр. Мужа не стало два года назад. Теперь женщина хочет быть поближе к детям, перевезла старый деревянный дом в Дубовку, планирует заливать фундамент, а на зиму перебираться туда.
«Шифер взяла в кредит, за 4 месяца выплатила, возьму и цемент да обшивку в кредит, тоже потихоньку выплачу», – говорит женщина.
Здесь в доме у Надежды Алексеевны паровое отопление, на зиму женщина заказывает брикет. Есть и грубка. Но дрова женщина уже планирует перевозить в Дубовку.
На вопрос, почему не переехали раньше, женщина говорит, что не получалось. В Дубовке тогда, в 91-м, ей давали 4-комнатную квартиру. Её Надежда Алексеевна отдала дочери: «Хотелось же как-то пристроить детей». Потом ей предложили ещё одну квартиру, тоже 4-комнатную. Но к тому времени у ещё одной дочери появилась семья, надо было помогать молодёжи. Вторую квартиру женщина тоже отдала.
Раньше здесь, в Доброй Воле, жил младший сын Саша. Возил на машине троих детей в Вульку в школу. Потом тоже перебрался к сёстрам.
«Слава Богу, я радиации не боюсь, – говорит женщина. – Приезжали когда-то, замеряли, за хатой много было, а там, на поле, полностью чисто».
Если бы в деревне было больше людей, о переезде на старости лет женщина, наверное, и не думала бы.
К жизни в тишине и одиночестве женщина привыкла. Правда, нежданные гости иногда проведывают хозяйку. Так, прошлой осенью у своих сараев хозяйка наткнулась на диких кабанов: «Никогда раньше их не видела, горбатые, 5 штук, свинья побольше, а остальные почти ровные со свиньей. Как-то раньше коз диких видела. Тоже 5 или 6 штук, красивые».
«А зайцы-то постоянно по двору бегают, ждут, пока капусту «потыкаю», – говорит о своих лесных соседях женщина.
Сельскохозяйственных хлопот у Надежды Алексеевны хватает. «Лук до Пасхи ещё посадила, морковь посеяла, петрушку, щавель», – говорит женщина. В прошлом году насадила много арбузов. Выросли, созрели. Но подоспели вороны, пришлось срочно спасать урожай – женщина то чучело ставила, то тряпкой арбузы накрывала. Много склевали, но и детям хватило.
Сады в деревне старые, не плодоносят, «никто ж их не смотрит», – говорит Надежда Алексеевна. Грибов и ягод в окружающих деревню лесах хватает. «Наберу побыстрому два ведра черники, на велосипед и в Дятловичи, там дороже, – признаётся женщина. – Всю жизнь работаю и работаю, а хочется пожить, как человек. Ни разу в санатории не была, как люди».
О переезде женщина говорит без сожаления. Одно тревожит Надежду Алексеевну: она не хочет оставлять одну соседку, бабу Полю. Пелагее Мироновне Гасюк уже 83 года. Ни братьев, ни сестёр у бабушки уже нет. Личная жизнь тоже не сложилась, нету и детей. Инвалид 2 группы живёт одна, за ней присматривает соцработник из Вульки. Но заботливые соседи тоже не забывают о бабе Поле. «То есть ей отнесу, то кастрюли отшарую», – говорит Надежда Алексеевна. Одиночество скрашивают кошки, их у женщины сейчас две.
Автолавка приезжает ближе к вечеру. Но женщина боится, что когда-нибудь «магазин» не приедет, и придётся сидеть голодной. Поэтому продуктов бабушка всегда берёт с запасом: по несколько пакетов молока и пачек масла, несколько буханок хлеба, да батонов колбасы – её бабушка любит.
Сама баба Поля на переезд согласна. Говорит, умру здесь, так никто и не увидит. Надежда Алексеевна узнала, что в Дубовке освободилась одна хата. Предлагала бабе Поле просить её, добиваться. «Но разве ж она в исполком поедет?» – говорит Надежда Алексеевна. «А-а, куда ж я… старая…», – крутит головой Пелагея Мироновна. «Можно было бы и её хату перевезти. Так за что и кто будет этим заниматься, если я и со своей хатой разобраться не могу?» – задаётся вопросом заботливая соседка. «Я не могу человека просто вот так вот взять и бросить тут одного», – с переживанием говорит Надежда Алексеевна.
Деревня доживает свои последние годы. Иногда сюда возвращаются былые жильцы. Просто, чтобы взглянуть на родные края, которые зарастают и меняются с каждым годом. Кто сходит в лес за ягодами, самыми вкусными, потому что родными, пускай и с радиацией, кто-то походит по пустому двору и вспомнит, как садил уже засохший сад или строил разрушенный временем дом. Временем и Чернобылем.
