8 ноября 2020 года житель деревни Хорск Столинского района Михаил Прико в очередной раз поехал по делам в Минск и был задержан на выходе из торгового центра людьми в камуфляже чёрного цвета. Доставлен в Ленинский РОВД г.Минска, затем переправлен в жодинскую тюрьму, избит там, подвергнут моральному и физическому унижению, осуждён к 12 суткам административного ареста, лишён права на защиту и обжалование постановление суда.
К торговому объекту, рассказывает Михаил, люди в чёрном подъехали на десятке такого же цвета микроавтобусах. У некоторых силовиков на спине имелись треугольники с набором цифр подразделения, другие вообще были без каких-либо опознавательных знаков. В касках, бронежилетах и с автоматом на перевес они окружили по периметру весь торговый центр, включили в здании пожарную сигнализацию, хватали выходящих на улицу покупателей и просто находившихся на парковке людей и запихивали в микроавтобусы. Причину задержания не объясняли.
– Так в одном из бусов оказался и я. Мобильный телефон у меня сразу же отобрали, под угрозой применения физической силы получили доступ к имеющейся в нём информации. Наличие в телефоне мессенджера «Telergam» и самых популярных каналов и чатов оказалось достаточным, чтобы назвать меня «координатором» несанкционированного массового мероприятия. Со словами «Сотрёшь, тебе п**дец» мне покрасили руки, одежду и голову чёрной краской. Я слышал, что ранее делали в Окрестино с людьми, помеченными таким образом. Поэтому из страха перед неизвестностью всё воспринималось, как компьютерная игра, но только с полным погружением в реальность.
Михаила и других задержанных, а это порядка 100 человек, доставили в Ленинский РОВД г. Минска и разместили в загоне, отгороженном рядом с гаражами посредством турникетов. Здесь под дождём их продержали 9 часов. За это время люди потихоньку отходили от шока, начинали знакомиться, поддерживать друг друга. И даже повеселели, когда получили от волонтёров медицинские маски, пакеты с едой и несколько бутылочек воды. Большинство задержанных впервые оказались в подобной ситуации. По словам Михаила, сразу бросились в глаза видеокамеры, те из них, что должны быть направлены в сторону гаража, почему-то смотрели в совершенно противоположном направлении.
– Протоколы составлялись прямо в гараже. Когда я попытался ознакомиться с материалами дела, лейтенант, который занимался его оформлением, занервничал, попытался вырвать из моих рук папку с документами. Пока он оформлял меня одного, его коллеги уже «обрабатывали» четвёртого. В документах значились всего 3 фамилии: моя, засекреченного свидетеля «Кузьмича» и лейтенанта милиции Шеколяна В.С.. На мой вопрос «Это вы лейтенант Шеколян В.С.?», лейтенант подтянул повыше маску на глаза и тихо сказал «нет», а в протоколе написал, что я «публично выражал свой протест».
Ближе к ночи задержанных в автозаках доставили в Жодино в ИУ «Тюрьма №8». В 3-й корпус по длинным подземным коридорам бежали в полусогнутом состоянии, держа руки за спиной. С учётом того, что шнурки от обуви изъяли ещё в РОВД, а голову поднимать запрещалось, бежать в таком положении было довольно сложно. Пригнулся не так – удар дубинкой, немного отстал от впереди бегущего – ещё удар, рассказывает Михаил. В какой-то момент их остановили и просто избивали ногами. Остаток пути люди, выполняя команду конвоиров «гуськом», бежали изрядно согнув ноги в коленях.
Далее последовало продолжительное стояние на «растяжке» и удары дубинкой по ногам, чтобы их расставили как можно шире. Личный досмотр проходил в маленьких комнатах, туда задержанных заводили по одному. На бетонном полу перед входом лежал бело-красно-белый флаг. Под многочисленные словесные оскорбления и шутки в стиле, «Что, все овощи собрали уже в Ольшанах?», нужно было раздеться всего за 10 секунд. Не успел – снова избиение. Удары дубинок по человеческому телу то и дело доносились из этих помещений.
– Перед началом осмотра вещей меня, совершенно голого, заставили приседать. И я приседал до тех пор, пока не упал на бетонный пол из-за боли в ногах. Увидев это, надзиратели рассмеялись. Думаю, они сознательно ждали именно такую концовку, поскольку вещи, уже прошедшие проверку в РОВД, осмотрели быстро и просто стояли и смотрели на меня, – продолжает Михаил. – И таким унижениям подвергались все, кто вместе со мной оказался в жодинской тюрьме.
После избиения, морального и физического унижения в 8-местную камеру «загрузили» 24 человека и «разгрузили» лишь на вторые сутки. Михаила перевели в 6-местную, там находилось 11 человек. Матрасы не выдавали, двое суток не кормили. Днём лежать либо сидеть на нарах запрещалось. Оставалось лишь стоять на бетонном полу либо по очереди сидеть на скамьях, их в камере только две.
Избиения и издевательства продолжались и в камерах. Однажды, рассказывает Михаил, в камеру пришёл надзиратель по имени Дима. И стал требовать от задержанных признания, кто из них сделал на тарелках надписи «Трымайцеся», «Жыве Беларусь». Все промолчали. Тогда он заставил всех приседать до тех пор, пока не отзовётся автор надписей. В камере находился седовласый мужчина лет 60. Он решил, что его, с учётом возраста, не станут бить, и взял ответственность на себя. Его вывели и несколько раз ударили кулаком. Остальным было приказано лечь на «шконки». И надзиратель Дима ходил по камере и наносил удары по людям, ему это доставляло удовольствие.
Задержанных лишили права на защиту, просьбы дать возможность связаться с адвокатом, выдать письменные принадлежности, конверты, чтобы отправить жалобу прокурору, конвоиры игнорировали. Рекомендовали отправлять свои письма голубиной почтой.
Суд над задержанными проходил на четвёртые сутки прямо в тюрьме. Судья приехал из Солигорска. Возможности защитить себя ни у кого не было. Тюрьма – объект режимный, пригласить свидетелей, которые подтвердили бы невиновность, оказалось нереальным. Ходатайство о просмотре записей с камер видеонаблюдения у торгового центра также осталось без удовлетворения.
Михаила признали виновным по ст. 23.34 КоАП РБ и назначили 12 суток административного ареста. Постановление суда он получил уже после освобождения. Указанный в нём 5-дневный срок на обжалование, естественно, был пропущен, а отбывание ареста, объяснили ему, не является уважительной причиной для восстановления его права на подачу жалобы в вышестоящую судебную инстанцию.
Сегодня в Минске соседей, отбывавших срок по ст. 23.34 КоАП, принято встречать с почтением. Михаила также ждал приятный сюрприз. В районе, где он снимал квартиру, соседи, узнав о причине длительного отсутствия, поддержать его пришли с тортом. Он в свою очередь в напоминание о правовом беспределе в стране подарил друзьям магниты, изготовленные во время отбывания наказания из мякиша тюремного хлеба.
Пытаясь найти в Беларуси признаки справедливости, Михаил Прико обратился с жалобой в УВД Минского облисполкома, где просил провести проверку и согласно законодательству Республики Беларусь наказать виновных в избиении и издевательствах над ним в Жодинской тюрьме. Ответ получил шаблонный, ничего подобного в тюрьме не было и быть не могло. На просьбу ознакомить с материалами проверки ответили, что «материалы проверки являются ограниченными к распространению», а ознакомить заявителя могут только с ответом на обращение, копия которого уже получена.
Попытка узнать, как можно стать делегатом VI Всебелорусского народного собрания, также завершилась полным разочарованием. В Столинском райисполкоме, куда он обратился за соответствующими разъяснениями, ответили, что список делегатов сформирован 28 декабря 2020 года в день выхода указа Александра Лукашенко о созыве ВНС. Об истории его обращения и полученном ответе «Медиа-Полесье» рассказывало в публикации «Что ответил Столинский райисполком добровольцу из Хорска, пожелавшему участвовать во Всебелорусском народном собрании?»
Была надежда на Следственный комитет, куда он обратился с заявлением об избиении и издевательствах в Жодинской тюрьме. Перед тем, как написать заявление, Михаил заручился поддержкой свидетелей. Они высказали готовность дать показания следователю.
Но их никто не вызывал и не опрашивал, говорит Михаил. Ответ из Жодинского ГОСК пришёл через 82 дня. «Лица не установлены, состав преступления в их деянии отсутствует», а «непризнание вины в совершении административного правонарушении и обжалование решения о привлечении к ответственности, косвенно свидетельствуют о негативном отношении указанного лица к деятельности ОВД и правоохранительной системы в целом».
