— Результаты выборов 1994 года и последующего референдума 1995 года во многом были ответной реакцией на школьную реформу 1992-1993 годов, когда значительный процент городских школ был переведен на белорусский язык в приказном порядке. Это была первая реформа образования, которую провели за несколько месяцев. Без подготовки. Ни одна реформа, даже с самыми благими намерениями, не должна проводиться в такие сроки и так радикально, — считает основатель образовательного центра «100 баллов».
С 1994 года по 2007 год в белорусских школах была достаточно высокая степень академической свободы, вспоминает Евгений Ливянт.
— Во многих школах появились профильные классы, курсы по выбору, классы с углубленным изучением предметов. Даже в обычных школах создавались экспериментальные классы. Мы с коллегами-учителями вспоминаем это время с удовольствием. У нас была достаточно высокая степень академической свободы. Те, кто хотел работать в школе, оставался в профессии и творил.
Вторая половина 90-х и первая половина нулевых — это период расцвета гимназий, лицеев и частных вузов.
Коррупция на вступительных экзаменах в вузы стала обыденным делом в конце 80-х и нарастала. В начале нулевых она была чудовищной. Введение в 2003 году системы ЦТ, создание Республиканского института контроля знаний и целой системы контроля за организацией экзаменов просто уничтожили на корню коррупционную систему поступления в вузы. Пожалуй, это главное достижение в системе образования за 25 лет.
Собеседник «Салiдарнасцi» вспоминает, что после появления ЦТ мошенники продавали ответы к тестам:
— Писали любые ответы, которые приходили им в голову, и выдавали их за достоверные. Несколько лет люди на этом зарабатывали. Мой ученик в 2004 году отдал 400 долларов за четыре теста. Я помню, как менялось его настроение от теста к тесту, когда он понимал, что его надурили. Приблизительно до 2007 года люди просто не могли поверить в то, что теперь для поступления в вуз надо показывать знания, а не искать, кому заплатить деньги.
Эксперт отмечает, что учителя болезненно восприняли изменение системы подсчета баллов, которые ввели в этом году, так как новая система в значительной степени дискредитировала весь институт ЦТ.
Ещё одним большим достижением стала либерализация в сфере дополнительного образования, поэтому с каждым годом открывалось всё больше курсов, студий, школ, кружков разнообразных направлений. Отсутствие лицензирования, пониженные (по сравнению с другими видами бизнеса) ставки налогов привели к появлению целой отрасли, численность работников в которой с каждым годом возрастала, а доля теневого рынка дополнительного образования сокращалась.
Эти и другие достижения национальной системы образования были закреплены в Кодексе об образовании, который был принят в самом начале 2011 года.
Однако приблизительно с 2006 года в системе образования стали резко накапливаться и усиливаться негативные тенденции: бюрократизация, сворачивание академических свобод, курс на единообразие школ и учебных программ и бесконечные реформы, от которых не было никакой пользы, кроме вреда.
Резко возросло количество отчётов, которые должен заполнять учитель, причём зачастую эти отчёты абсолютно бессмысленны и даже абсурдны. У учителей появилась горькая шутка о том, что ученики в школе мешают учителям работать с бумагами. На учителей стали возлагать всё больше несвойственных им обязанностей, часто весьма странных. Я знаю учительницу английского языка, которая уволилась из школы после того, как от неё потребовали в выходной день развлекать детей у Чижовка-Арены в костюме зайчика.
К 2012 году профессия учителя стала столь непопулярной, что в педагогических вузах на многих специальностях исчез «проходной балл», несмотря на резкое сокращение бюджетных мест. Слово «учитель» стало синонимом слова «неудачник», количество учителей стало неуклонно сокращаться. При этом в системе образования резко возросло количество занятых непонятно чем работников.
Евгений Ливянт считает, что в системе образования учителя не защищены ни социально, ни юридически.
— Я даже не говорю о финансовой стороне проблемы. Учителей «строят» все: и администрация школы, и ученики, и их родители.
В 2008 году прошла очередная скороспелая реформа системы образования. За одно лето 12-летнее образование превратили в 11-летнее, в обычных школах закрыли профильные классы и классы с углубленным изучением предметов. Из школы также исчезли школьный компонент и курсы по выбору, а ещё через несколько лет стали сокращать УПК.
Реформа 2008 года была, на мой взгляд, стратегической ошибкой. Доказательством этого утверждения является то, что недавно профильные классы открыли вновь, но теперь нет ни специальных учебников для этих классов, ни специальных курсов повышения квалификации для учителей.
Такая же история произошла с гимназиями, которые, по сути, ликвидировали под предлогом того, что вступительные экзамены в них часто проводились с нарушениями. Получилось, что вместе с водой выплеснули и ребёнка.
С 1993 года напечатано бесконечное количество новых учебников, которые, как правило, хуже предыдущих. Причина простая: до сих пор не выработан механизм реального рецензирования и апробирования новых учебников, их постоянно «выпекают как горячие пирожки», а потом выбрасывают.
Ещё одним не просто ошибочным, а ещё и аморальным решением (приблизительно в 2012 году), стала ликвидация льгот на вступительных экзаменах в вузы для детей-сирот и школьников из сельской местности под предлогом создания общереспубликанской электронной системы зачисления в вузы. Эта система не создана до сегодняшнего дня, наши абитуриенты до сих пор могут подавать документы только в один вуз. Насколько мне известно, в мире больше не существует стран со столь архаичной системой.
Кодекс об образовании стал единственным законом, который безнаказанно нарушается: количество учеников в классе во многих городских школах превысило 30 и даже 35 человек, хотя по Кодексу их не должно быть больше 25, и это не единственное нарушение.
— На мой взгляд, кризис системы школьного образования у нас системный, и с каждым годом он нарастает. С 2012 года ситуация стала совсем плачевная. Об этом говорят результаты ЦТ. Министерство образования не знает, как повлиять ситуацию, поэтому изменило систему оценивания. Если смотреть не на баллы, а на количество правильных ответов, понятно, что школа в кризисе.
Старшеклассники не знают практически ничего: ни одной теоремы из курса геометрии, ни одного закона физики, ни одного стихотворения наизусть — ничего из того, чему учат в старшей школе.
— О том, что у нас плохи дела в образовании, говорит нарастающий отток нашей молодежи в Польшу и Россию, — говорит Евгений Ливянт. — С каждым годом увеличивается количество молодых людей, которые уезжают получать высшее образование за границу. Я не уверен, что они вернутся. И мне кажется, что это большая беда нашей страны.
Для того чтобы вырастить человека, государство тратит большие деньги. А потом они уезжают, и соседние страны получают молодых людей, в которых там не вложили ни копейки: энергичных, желающих учиться и работать.
Кроме этого, все больше родителей выбирают для своих детей иностранные онлайн-школы. Также стоит учитывать, что предмет История в учебных заведениях Польши и России преподается несколько иначе, чем в Беларуси. Мне кажется, что для нашего государства это не очень хорошо.
К сожалению, в нашем Минобразования, которое, на мой взгляд, руководствуется принципом «держать и не пущать», ничего не слышали про лозунг «поддержим отечественного производителя». Этот лозунг относится к любому белорусскому производителю товаров и услуг, но только не в сфере образования.
Очень бы хотелось, чтобы государство обратило внимание на то, что во многих странах за последние годы прошли реальные реформы системы образования, которые дают серьезный экономический эффект.
Позитивные изменения произошли в школах Эстонии, Польши, России, Украины, Молдовы, Казахстана и Грузии. А системы образования Китая и Сингапура возглавили мировые рейтинги.
Очень жаль, что наша система школьного образования, которая ещё в нулевые годы была современной и достаточно прогрессивной, с каждым годом всё меньше соответствует требованиям времени.
