Тренер, которому исполком предложил поехать на ВНС: «Простые люди, как я, имеют возможность задавать вопросы правительству»

Для руководителя студии танца «Навигатор» новость о том, что его делегировали на Всебелорусское народное собрание, стала сюрпризом. Произошло всё достаточно банально: пригласили в горисполком и предложили поехать. Согласился, практически не раздумывая.

О своих ожиданиях от Всебелорусского народного собрания и отношению к возможной перспективе попасть в чёрный список оппозиции Игорь Прохорович рассказал «Медиа-Полесью».

– Игорь, как вы относитесь к избранию вас в качестве делегата от Пинска?

– Для меня это очень почётно. Сказать, что я не поеду, значит отказаться от того, чтобы попытаться что-то сделать в нашей стране лучше. Мы все понимаем, что условия тяжёлые, но они тяжёлые у всех, наверное, на сегодняшний день. Я часто бывал за границей. Поверьте, у всех свои проблемы. Если будет возможность донести информацию людям, если будут слышать, если это что-то поменяет, тогда я точно не разочаруюсь в этом и пойму, что система работает. На сегодняшний день я вижу, что это всё проходит в открытом ключе. Такие же простые люди, как я, имеют возможность задавать прямые вопросы нашему правительству.

– Как вы считаете, Всебелорусское народное собрание способно решить какие-то вопросы? Некоторые считают, что это просто работа на публику.

– Вот узнаем. Моё мнение, наверное, сформируется, когда я побываю там и узнаю, как это всё работает. Побывав недавно на областной конференции, я увидел, что люди напрямую могут высказывать своё мнение.

– Проводится ли какая-то подготовка к Всебелорусскому народному собранию?

– Я побывал на первом собрании, нас ознакомили с программой. Уже некоторые люди даже предложили свои нововведения. Я узнал, в каком ключе можно доносить информацию, как это делается, и уже готовлю своё предложение для того, чтобы попытаться, сказать об этом.

– Какие темы вы хотите озвучить на предстоящем собрании?

– По поводу дополнительного образования для детей, по поводу работы кружков, студий, идеологической работы. Тем очень много. Есть вопросы, которые хотелось бы осветить, потому что актуально, как мы будем дальше пять лет развиваться. Мы видим пробелы в работе с молодёжью. От того, как будет жить наша молодёжь в ближайшие пять лет, будет зависеть, какое будущее будет у нашего государства.

Я свои вопросы на уровне города всегда поднимал. Те, кто не ленятся и пытаются что-то делать, у них всё получается. Разве у нас фестивали не проводятся? Разве у нас для молодёжи вообще ничего не делается? Всё делается, просто надо предлагать свои инициативы. Я же сделал сам фестиваль в Пинске. Благодаря горисполкому, Полесскому университету, благодаря многим людям. Мне никто не отказал, ни одна организация мне не отказала, все предложили хоть какую-то помощь.

Я скажу так, не стоит жаловаться на то, что молодёжи не помогают. Может быть, люди не обращаются туда, куда надо, освещая в полной мере свои проблемы и вопросы, которые есть. У нас народ привык жаловаться. Любят написать, что всё плохо. Но на самом деле, кому они говорили об этом на официальном уровне?

– Оппозиция заявила, что все делегаты Всебелорусского народного собрания будут включены в Единую книгу регистрации преступлений. Как вы к этому относитесь?

–  Я считаю, что это делают такие люди, которые могли бы уже давно сесть за стол переговоров, а не кидаться камнями друг в друга. А где программа этих людей по развитию, хочется задать вопрос. Я не вижу чёткой обоснованной программы о том, что будет в нашей стране, если сменится власть. Я не понимаю, я не видел.

 – Вас не пугает возможная перспектива стать невыездным?

– Это будет для меня не очень приятный момент, но я буду знать, что я пытался делать что-то в стране. Я вижу вторую сторону, но я не вижу чётких действий, я вижу попытки что-то разрушить или навести какой-то хаос. Где элементарная дипломатия, как можно решить вопрос на улице? Как я могу организовать что-то либо что-то сделать, выйдя на улицу с флагом?

– Почему нет дипломатического подхода со стороны власти?

– Это ответная реакция, я больше ничего не вижу.