В тяжёлое для религии время Красновольский храм не стал единственным разрушенным на Полесье. Историю старой церкви вспоминают сельчане. Мы не будем называть их имена, ведь в небольшой деревушке все друг друга отлично знают. Тем более, что живы ещё и некоторые участники вакханалии, их дети и внуки. Рассказы местных жителей использованы не для того, чтобы кого-то очернить или показать в невыгодном свете, а с целью дальнейшего предостережения. Не только жителей этой деревни.

Веянья стёртой истории

Троицкая церковь в Красной Воле была построена в далёком 1764 году, спустя почти столетие  после первого упоминания о небольшом селе поместья Лахва. Как и многие другие церкви в то время, строили её на  средства прихожан. Однако судьба к сооружению не была благосклонна: ровно через два столетия церковь разрушили.

Одни данные утверждают, что это была православная церковь с самого начала, другие – что униацкая. Но суть не в этом.  Как гласит история, в 1938 году в деревне Красная Воля была открыта церковно-приходская школа. Спустя шесть лет, в 44-м, в селе открылась первая семилетняя школа. Она находилась возле церкви, по нынешней улице Мира. Однако просуществовала совсем не долго – уже через 13 лет школа переехала в новое деревянное здание по ул.Советской.

«Церковь была деревянной, окрашена голубой краской, – описывает  здание 60-х годов прошлого века одна из местных прихожанок (назовём её Анна, любые совпадения случайны), – в церкви была колокольня».

Как вспоминает Анна, ей, подростку, церковь казалась очень большой, в ней были  высокие расписные потолки. На них, как запомнилось Анне, – большие кисти винограда. Врезался в подростковую память и большой добротный подсвечник, подвешенный к потолку, где под каждой свечой стояла тарелочка. «Таких красивых церквей, как наша, – говорит Анна, теперь уже пожилая женщина, – нигде не встречала, хотя много где за свою жизнь побывала».

К сожалению, отыскать изображение церкви так и не удалось.

Последний священник

При закладке фундамента  нового храма на старом месте строители наткнулись на человеческие захоронения. Сельчане подтверждают тот факт, что когда-то возле церкви размещалось кладбище. Там хоронили священников. Однако последнего ожидала другая участь.

В 1940 году его, Александра Горбацевича, вместе с женой и дочерью сослали в Сибирь. Прихожане  вспоминают, что в церкви находилось очень много икон, немало из них нарисовал старший сын священника Владимир.  Второго сына звали по имени отца – Александр. С родителями сыновья  не выехали: старший исчез бесследно (старожилы поговаривают, что не без участия местных польских полицаев), второго призвали в польскую армию.

Сам священник умер в Сибири. Его жена и дочь в Красной Воле больше  не появлялись, они осели в Польше. Дочери, Валентины, уже нет в живых, в соседней стране живут её дети.

Церковь закрыли, и религиозная жизнь в Красной Воле утихла, впрочем, как и везде, в то время. Местные вспоминают, что богослужения проходили только по большим праздникам: на Рождество да Пасху батюшка приезжал из Лахвы за 20 километров.

Год 1963. Партсобрание 

Зачем и для чего было принято решение о ликвидации церкви – очевидно. Однако сельчане утверждают, что приняли его на очередном партсобрании в местном колхозе, никакого указания «сверху» не поступало.

Каждый из крушителей церкви отнекивается

В окрестных деревнях зачинщиков и исполнителей ругательного поступка знают поимённо. Однако найти кого-то из них и побеседовать весьма не просто: те, кто ещё жив, о проявленном «героизме» резко забыли. Тем более что судьба  не была благосклонна к этим людям.

Живя в небольшой  деревушке, от любопытных людских глаз сложно что-либо утаить. Старожилы рассказывают: собрались партийные на очередное партсобрание и решили, что не место в Красной Воле церкви. А предлог нашёлся: церковь снесли по ветхости. Хотя, как утверждают прихожане, церковь была крепкой.

«Смотрите, мы Бога на пол валим»

Людей собралось много. Друг друга никто не пересчитывал. Средневозрастная категория – занята на работах. Большинство из собравшихся – любопытная малышня и старухи: одни  стояли в сторонке, тихонько нашёптывая «Отче наш», другие плакали, бросались в ноги коммунистов, просили отступиться.

Не тут-то было. Рабочие гордо лезли на верхушку церкви, к колокольне. Каждый хотел «засветиться», показать свою советскую преданность и верность партбилету. Хромой Михаил* (здесь и далее имена из этических соображений изменены), не имея физической возможности взобраться на верх, бегал с палкой в руках вокруг постройки и осипшим голосом поучал: «Так, давайте, давайте, быстрее». Снизу ему было лучше видать, кому где стать, за что взяться, с чего начать: «Иван, топор возьми», – кричал он, вспоминают очевидцы из толпы.

Сзади за кульгавым партийным бежала жена. Женщина с растрёпанными волосами изо всех сил старалась оттащить мужа от грешного дела. Тот её не замечал: ещё бы, деревенская тёмная баба будет ему перечить.

Другого, Ивана, ухватившись за брюки, успела стащить с лестницы жена. Вернее не мужчину, а штаны. От безысходности – кругом ведь столько глаз – ему пришлось слезть. Надежду сельчане всегда характеризовали как бабу грозную, боевую, смелую. Ухватив кол, не долго  думая, женщина «вогрела» супругу. Боком, боком, но семейства у церкви не стало.

Ближе к деревенским сараям держался и ещё один заводатор – должность обязывала присутствовать. К церковному зданию, как вспоминают очевидцы,  мужчина не притронулся, ушёл с места незамеченным. Однако впоследствии Божья кара его не миновала.

Процесс шёл, работа кипела. Вот-вот мгновение – и колокол упадёт. «Смотрите, мы Бога на пол валим», – доносилось с верхушки.  Во всё горло кричал Павел. Секунды, звон, треск… И серебристого цвета  колокол эхом отдавал уже на земле. Закрывая глаза, от грохота дети прижимались к старшим.

Со стенами и крышей проблем не было. Также гневно, с ехидным азартом коммунисты превратили их в большую свалку старой древесины.

Из алтаря – красный уголок на ферме, колокола – в реку, а иконы – в котёл

Разобранную церковь перевезли на колхозный двор. Утварь сгрузили в один из амбаров и закрыли. Стеновые брёвна пошли на дрова. Ими топили котлы, где варилось свиньям. На растопку шли и иконы. Из дерева с алтаря построили красный уголок, а колокола спустили в реку.

Часть икон, как заявляют местные, были вывезены в Лахву. Говорят, что там они и остались, во всяком случае, судьба их неизвестна. Говорят также, что несколько икон красновольские прихожане всё же успели спрятать. Остальные иконы ожидала суровая участь. На этот счёт в деревне ходит две версии. Одна гласит, что их сложили в кучу и просто подожгли. Из огня люди выхватывали святыни. По мнению других, иконы использовались при растопке котлов, где варили свиньям.

В заново построенный храм местные жители вернули две иконы. Одну – католическую, одну – православную. Судьба второй уникальна.

Более полувека икона пролежала в сарае под сеном, о её существовании хозяева не знали

Заметили ценность только тогда, когда стали ремонтировать постройку. Настоятель храма Алексий Ильючик говорил, что  икона отреставрирована. Изображённый на ней образ Божьей Матери схож с образом Богородицы «Умиление».

Поговаривают, что и сейчас в домах многих сельчан висят иконы со старой церкви. Возвращать реликвию на место или нет – они решают сами.

Вскоре после разбора церкви колокола и кресты погрузили в машину и вывезли к реке Смердь, которая протекает неподалёку. Старшие жители деревни хорошо знают это место. Раньше там стоял старый деревянный мост. Во время Второй Мировой его пытались взорвать немцы, пенсионеры утверждают, что  туда попала бомба. В образовавшуюся воронку, залитую водой, и полетел драгоценный груз. Позже жители, купаясь в речке,  находили те самые  церковные крестики. Однако  достать утраченное теперь проблематично. Вряд ли время осталось благосклонно к реликвиям, да и глубина затянутой воронки составляет порядка трёх метров.

Дерево из алтаря, утверждают местные, ушло на стены красного уголка одной из ферм, предположительно, на комплексе в Зелёном.

Церкви не стало. Жизнь пошла своим чередом.

Через десять лет после греховного  события на Пасху люди спокойно  сажали картошку

Кара Божья не обошла семьи крушителей стороной. Конечно, хватало бед и у непричастных к этому делу людей, но грехи ведь у каждого свои. В небольшой деревне эта история на слуху, впрочем, как и судьбы людские. Повторюсь, имена называться не будут.

Сердце главного организатора не выдержало, мужчина скончался. Подробностей к тому времени о съехавшем коммунисте сельчане не знают. Но и не осуждают. Лишь приговаривают, что Бог есть на свете.

У другого  крушителя  жизнь тоже не была сладкой. В психбольнице пожизненно  лечится его дочь. Такими же расстройствами страдает сын. Искупить грехи предков попытался внук – парень решил стать священником. Поговаривают, что сам дедушка, узнав об избранном внуком пути, заявил соседям: «Мой внук настоящим попом решил стать».

Отрицает свою причастность теперь к тем событиям третий участник. Жизнь не баловала. Сына мужчины убили. Жена понесла есть свиньям, да там и осталась… Обнаружили её мёртвой.

Ехал из города домой и громко смеялся, размахивал руками спустя пару лет после разгрома церкви четвёртый участник. Не доехал – сердце внезапно остановилось.

У пятого у сын, промучившись, умер в молодом возрасте.

По сей день ещё один участник процесса винит себя в хворях жены: у неё с молодости начали трястись руки. Позже супруга слегла, не один десяток лет ему пришлось ухаживать за ней, прикованной к кровати. Не послал Бог продолжателей рода и одному из сыновей. Тем не менее, мужчина дожил до старости, говорил, что на тот момент был в отъезде и участия в страшном деле не принимал.

Таких историй много. Совпадения это или рок – судить не нам.

Когда урок не пошёл впрок. Новая история: исчезнувший кирпич

События разворачивались порядка 15 лет назад. Тогда инициатором строительства нового храма в деревне выступила покойная Валентина Король, врач местной больницы. За свои средства женщина оформила всю проектно-сметную документацию. Начался сбор пожертвований, на которые  приобрели красный кирпич на возведение храма.

Но дело неожиданно застопорилось. Как выяснилось, пропал проект церкви. А вместе с ним – и весь кирпич. Однако людям глаза не закроешь: вскоре в районе выросло три красных дома. И главное – все знают, чьих детей это дома. Тех, кто осмелился взять церковный кирпич, уже давно нет в живых. Да и поговаривают, что в отстроенных домах добра не ведётся…

Наученные старой историей люди говорят, что время расставит всё по местам.

Наши дни

Жители Красной Воли верят, что всё лихое уже позади.  Ведь в деревне смогли возвести новый храм. Остаётся надеяться, что из века в век люди столетиями смогут ходить в Дом Божий с открытой душой и молитвой в сердце. Не повторяя ошибок предков.