Александр Ефимович Добровольский живёт в деревне Великий лес. Среди мужской части населения он здесь самый старший. Ему 87 лет, но без дела не сидит. Встаёт в пять утра, принимает «процедуры» (так он в шутку именует лекарства), косит траву по утренней росе, работает в огороде, ухаживает за пчёлами. А вечером, перед сном, достаёт из шкафчика скрипку, и сельский дом на улице Гагарина наполняется народными мелодиями.

– Так легче засыпать, – объясняет он.

Было время, когда Александра Добровольского приглашали поиграть на свадьбах. А сейчас пенсионер играет только для себя и самых близких: для детей и внуков, когда в гости приезжают, для социального работника Марии, что помогает ему в домашних хлопотах. Но больше – для души.

– А вы Мисючика знали? – спрашивает он журналиста.

– Нет, не знал.

– Это известный в районе скрипач. От него я научился играть. Раньше ведь не было гармошек, на свадьбах только на скрипках играли. Я слушал, как он играет, приходил домой и по памяти старался повторить мелодию. Краковяк, полька, вальс… Все умею…. А вот из современной музыки ничего не знаю. Чужая она для меня, непонятная.

Любовь к музыке у Александра Добровольского проснулась ещё в раннем детстве. В подростковом возрасте что-то внешне похожее на скрипку из дерева смастерил, в качестве струн использовал обыкновенные нитки. И, сидя на печке, изображал игру. За этим занятием его увидел отец. «О, да из тебя может музыкант вырасти!». И купил у односельчанина для сына хоть и старенькую, но настоящую скрипку.

Средством зарабатывания денег скрипка для Александра Ефимовича не стала, но по жизни преданно сопровождает уже более 70 лет.

– А откуда такое прозвище «Хата-лавка»?

– Десять лет я трудился в торговле, – рассказывает сельский скрипач историю своего прозвища. – В моей старой хате располагался магазин, а я работал в нём продавцом. Однажды председатель сельпо Курган спрашивает: «Как будет по-белорусски «магазин на дому». А одна девочка возьми да скажи ему: «Хата-лавка». Вот с тех пор этот перевод за мной и закрепился. Если спросите в деревне Шурика, то могут не знать. А «Хату-лавку» знают все.

– Вы на это прозвище не обижаетесь?

– Нет. Я вообще человек не обидчивый.

И в качестве доказательства собеседник привёл убедительный пример. Полгода назад ему удалили желчный пузырь. Операцию делали в Пружанском районе и оставили внутри три трубки. Чужеродные предметы обнаружились в ходе УЗИ. Пришлось повторно ложиться на операционный стол.

– Лечащий врач после гарантировал мне, что два года я ещё проживу, – с оптимизмом доложил журналисту вчерашний пациент.

Сыграв несколько мелодий, в том числе, «Полонез Огинского», Александр Ефимович спрятал скрипку и смычок обратно в шкафчик, оторвал от газеты небольшой клочок бумаги, насыпал в него щепотку табака и свернул «козью ножку».

– Врачи говорят, что курение опасно для здоровья.

– Всё это ерунда. Доктор идёт на обход и сам сигарету в зубах держит, – вдыхая дым, парирует пенсионер.

– Как давно Вы курите?

– В 16 лет я уже открыто при матери курил. А табак стал выращивать ещё раньше, где-то с 1940-го года. Сосед наш ездил во Львов за семенами, вот я их у него и раздобыл. Сначала братьев старших обеспечивал табаком, а потом и сам закурил.

Александр Ефимович проводит журналиста в конец огород. Здесь у него табачное хозяйство.

– Это обыкновенный табак, он очень крепкий, – показывает хозяин на двухметровые растения с огромными листьями, а это мультан, он слабее и очень «пахнючий». – Я их перед употреблением смешиваю и получается хороший.

– И надолго Вам хватит этого урожая?

– Думаю, на весь год. Сегодня табаком уже никого не удивишь, а вот 27 лет я на нём неплохо заработал. Тяжело тогда в стране было с «куревом». Каждую субботу я наполнял своим табаком чемодан и отправлялся в Пинск на центральный рынок. Если не удавалось за день всё продать, оставался на ночь у своего знакомого, и в воскресенье сбывал остатки. Продавал по рублю за 200-граммовый стакан. За вырученные деньги я тогда себе купил мотоблок. Он и сейчас у меня есть.

– Препятствия для сбыта табака никто не создавал?

– На самом рынке место среди продовольственных товаров мне отказались предоставить. Сказали: «Будет табачная пыль на продукты лететь, торгуй за воротами». И я торговал.

– А какое у вас отношение к алкоголю?

– Отрицательное. Вот уже 24 года ни капли спиртного в рот не беру. Был я как-то на свадьбе у брата двоюродного, сына он женил. Выпил я тогда, и хорошо выпил. Утром нужно на работу на ферму идти, мне так плохо… Другой опохмелится, покушает и всё нормально у него, а я три дня одну водичку пью, так мне трудно. Вот и решил совсем отказаться от спиртного. Скоро уже 25 лет, как не употребляю.

У Александра Ефимовича четверо детей: три сына и дочь. Все живут далеко. Зовут к себе, но отец отказывается переезжать к ним. Дети его по мере возможности навещают. Вот и в день приезда в Великий лес журналиста у отца гостили старший Михаил и младший Виталий. Первый приехал из Краснодарского края, второй – из Минска. И не просто гостили, а ремонтировали сарай.

– Кто-нибудь из детей играет на скрипке? – интересуюсь у Александра Ефимовича.

– Никто. Я один в семье такой музыкальный.