Все изменилось после того, как Дмитрий разослал по городу письмо с осуждением насилия силовиков после выборов-2020 и поддержал женские мирные акции. С предприятия пришлось уволиться. После неудачной попытки устроиться в другом месте родного города Дмитрий принял решение искать себя за рубежом.

В интервью «Нашей Ниве» он рассказал о переезде с женой и детьми в Польшу и о том, каким видит свое возвращение на родину.

«С директором у нас было джентльменское соглашение: я ухожу, а он не трогает остальных сотрудников»

Дмитрий Юркевич из тех, о ком говорят «селфи-мейд мэн». Он пришел на «Березастройматериалы» после университета рядовым менеджером и, благодаря трудолюбию, быстро продвигался по карьерной лестнице.

В последнее время занимал должность заместителя генерального директора по экономике, был членом наблюдательного совета. На предприятии экономистом работала и его жена.

«Моя зарплата была около тысячи долларов в эквиваленте, но деньги не главное. В 2020-м году я увидел, как задерживали людей, которые просто собирали подписи за Тихановскую. Прямо из очереди. А потом выборы, насилие, такое, с которым невозможно сосуществовать дальше, потому что это тупик в развитии страны».

Дмитрий рассказывает, что ему было важно хоть как-то обозначить, что он не согласен с происходящим вокруг. Когда на улицы Березы и других белорусских городов начали выходить женщины с цветами, он решил поддержать мирные акции, предварительно написав открытое письмо, в котором осудил насилие и призвал не молчать всех единомышленников.

«Я писал его несколько дней, вычитывал. Это было моим открытым заявлением с посылом: хватит, перешли границу. Перед публикацией 14 августа я сначала прислал его жене и родителям, те меня поддержали. С чистой совестью я разослал письмо знакомым, те — своим. Обращение очень быстро разошлось по городу, будто лавина. В обеденное время я вышел на улицу: думал, что буду один, но ко мне в цепь присоединились заводчане, жители Березы — нас было несколько сотен».

Заявление Дмитрия начиналось словами: «Все вы знаете, что я не революционер, но вот уже несколько дней моя совесть не дает мне спать спокойно». Позже суд расценил его публичное письмо призывом к массовому мероприятию: Дмитрия сутки продержали в ИВС и оштрафовали на 30 базовых величин по статье 23.34 КоАП (сегодня это ст. 24.23).

Несмотря на то, что после обеда все вернулись к работе и профессиональным обязанностям, на Дмитрия сразу началось давление: в первый же день — разговор с руководителем, потом — звонок из райисполкома, куда предварительно экономист с другими жителями района занес обращение к чиновникам с просьбой выйти на диалог с народом.

«Я не строил иллюзий насчет дальнейшей работы на заводе. Понимал, что придется уйти. Вопрос был только в том: когда? Мне никто не высказывал конкретных угроз, просто спрашивали: «А ты понимаешь, какие будут последствия?» У меня был контракт еще на год с небольшим, но я ушел уже через пару недель — официально уволился по собственному желанию. С директором у нас было такое джентльменское соглашение: я ухожу, а он не трогает остальных сотрудников за политические взгляды».

После этого Дмитрий попытался найти новую работу в родной Березе — его взяли в частную транспортную организацию. Правда, продержался он там меньше месяца.

«Я директору той фирмы открыто сказал: «Если будет на тебя какое-то давление, сразу говори мне». Он сомневался в моих словах, отмахивался, однако прошло три недели, и он сам во всем убедился. Нам пришлось распрощаться.

После этого мне и в Гродно предлагали работу, и в Бресте. Но я понимал, что это бессмысленно. Я уже увидел, как власть относится к таким, как я — так скажем, вольнодумцам. Мне нигде на дали бы работать».

«Сегодня я во Франции, вчера была Италия, позавчера — Германия»

Так Дмитрий начал готовиться к трудоустройству за границей: сдал экзамены на категорию «С», отучился на категорию «Е», собирал документы на визу. В конце апреля его пригласили на должность водителя в международную логистическую компанию.

«Сегодня я во Франции, вчера была Италия, позавчера — Германия. Каждый день новые впечатления», — рассказывает о своей новой работе Дмитрий. В его фирме почти 80% белорусов, есть там и земляки из Березы, поэтому адаптация в новом коллективе далась просто.

Однажды он ехал сутки без сна и преодолел 1600 километров. За месяц же обычно накатывает около 20 тысяч.

«В дороге ты минимум месяц, а дальше можешь вернуться домой, отдохнуть. В общем, я сам волен строить график — отсыпаться, когда надо».

«Родители первыми попросили меня не возвращаться обратно в Беларусь»

Сначала Дмитрий колебался, возвращаться ли в Беларусь после рейсов, но в итоге решил, что не будет.

«Репрессии в Беларуси усилились, и, по неофициальной информации, меня дома ждали. За решетку сейчас сажают непонятно за что и любого, и меня могла бы постигнуть та же судьба. Примечательно, что мои родители первыми попросили меня не возвращаться назад, хотя они в возрасте, живут в деревне, им нужна помощь», — комментирует собеседник.

Несмотря на «джентльменское соглашение» с руководством, давить вскоре стали на жену Дмитрия. Ей пришлось уволиться с предприятия «по собственному желанию» в сентябре этого года.

«Мы уже готовились к такому развитию событий. Если до августа-2020 для старшей дочери шла речь о выборе белорусского вуза, то после всех событий стало понятно: с такими подходами в Беларуси ей учиться нет смысла.

Мы стали ориентировать дочь на университет за рубежом. В запасе был год, чтобы подучить иностранный язык. В результате она поступила в Люблинскую школу предпринимательства и администрации на «международные отношения». С младшим сыном обсуждение переезда происходило труднее, он немного в стрессовом состоянии от всех событий, мне кажется. Но выбора не было: жена загрузила вещи в наш кроссовер и вместе с сыном приехала ко мне под Варшаву».

«В новой стране не хватает только родителей и настоящих друзей»

Страну выбирали с точки зрения минимального языкового барьера (в первую, очередь для сына-школьника) и близости к Беларуси. Юркевичи остановились на городе Пясечно в 15 минутах от Варшавы. Здесь дешевле, чем в столице, а инфраструктура для жизни развита не хуже: много крупных магазинов. При необходимости можно быстро добраться до Варшавы на поезде.

За съемную квартиру вместе с коммуналкой семья отдает около 500 евро. На еду в месяц уходит около 300 евро. Одежду, отмечает Дмитрий, можно найти дешевле, чем в Беларуси: недавно они купили сыну ботинки за 60 рублей.

«Как экономист я посчитал, сколько мне нужно зарабатывать, чтобы сходились дебет с кредитом. С нынешним уровнем зарплат все должно получиться и еще останется: я зарабатываю приблизительно 1300 евро в месяц. Жена устроилась на логистический склад. Обычную работу в Польше со средней зарплатой найти несложно, даже без знания польского языка. Главное — не нарваться на неблагонадежного работодателя».

Самым сложным после переезда для семьи стало погружение во все бюрократические процедуры: как получить мельдунэк (прописку), PESEL — идентификационный личный номер. Разобраться с тем, как устроить сына в школу.

Со школой же было так: как и в Беларуси, мы пошли в ближайшее к планируемому месту аренды квартиры учреждение и сказали, что хотим там учиться. Вопросов не было, и обучение для нас бесплатное. Просто пришлось сначала заключить договор аренды квартиры, получить мельдунэк (без него бы не взяли учиться) — такая вот бюрократическая цепочка. Когда проходишь ее, то все уже не так сложно, как казалось».

Собеседник отмечает, что в Польше сложнее, по сравнению с Беларусью, открыть банковский счет и завести карточку, а в остальном — ничего сверхъестественного. Теперь семья планирует подаваться на карту побыта (вид на жительство).

«Единственное, чего не хватает в новой стране — это, пожалуй, родителей и настоящих друзей, которые остались в Беларуси. Их отсутствие и отсутствие возможности просто приехать в гости дается морально тяжело.

Отец мне недавно сказал: «Я знаю, что после Нового года все будет хорошо и мы с тобой встретимся. Ты вернешься домой». Я пока такого оптимизма не имею, ситуация затягивается.

Вернусь ли я обратно вообще? Для себя я пока не нашел ответа на этот вопрос, потому что, как минимум, сын уже начал учиться в Польше. Дергать его обратно смысла не будет. Но если бы я понимал, что мой приезд поможет общему делу, я бы вернулся. Тогда неважно, какими могут быть последствия».

«Все зависит только от самих людей: как долго они способны терпеть?»

Дмитрий считает, что в стране не изменится ничего, пока остается категория равнодушных граждан. Как он их называет — «моя-хата-с-крайников».

«Пока все простые люди (в том числе так называемые «ябатьки») не поймут, что других вариантов, кроме смены власти, нет, и не попытаются повлиять на ситуацию, страна будет скатываться в пропасть нищеты и беспредел.

Как долго это будет тянуться, зависит только от самих людей: насколько долго они способны терпеть? К сожалению (или к счастью), фантазия наших функционеров и их решения помогают нашему делу, что добавляет немного оптимизма. Но печально, что для того, чтобы вытащить страну из руин, потребуется больше усилий, чем для ее разрушения».

Сожаления насчет того, что не отмолчался сам, как сделали многие, у героя не возникло ни на минуту. Он живет по принципу: делай то, что должен, и будь что будет.

«Я расцениваю это как шанс посмотреть Европу, а для детей — поучиться за границей. У меня в детстве была мечта: поездить по миру, посмотреть, как другие люди живут, и она потихоньку сбывается».