Так бывает, что человек получает образование и строит карьеру вдали от родных мест, а затем возвращается туда, где прошло детство и юность. Так случилось и с Олегом Коротышевским. 30 лет прожил в Риге, 20 – в Москве, с 2014 года он снова в Пинске.
Коренной пинчанин, потомственный дворянин, учёный, успешный бизнесмен, поэт и музыкант. Его частенько можно увидеть поющим на пинской пешеходке в рамках городского культурного проекта «Музыкальный перекрёсток».
Накануне юбилея журналист МП встретился с Олегом Васильевичем в его добротном загородном доме.
– 75 лет. Солидная круглая дата. Как вы относитесь к подобным числам?
– Смотря что означает конкретное число, смотря что мы считаем в нашей душе, в нашем сердце. Можно считать приятные моменты, можно – неприятные.
– Каких моментов в вашей жизни было больше?
– Если смотреть с точки зрения 75-летия, то вся жизнь была приятная, потому что это жизнь, она сама по себе прекрасна.
– Помню творческий вечер в районной библиотеке имени Евгении Янищиц, посвящённый памяти вашего отца Василия Коротышевского, журналиста, литератора, руководителя литературным объединением при газете «Полесская правда», давшего путевку в жизнь многим творческим людям. И там, и на одном из недавних концертов на пинской пешеходке вы вспоминали свою маму Александру Коротышевскую-Лобачевскую, также в прошлом сотрудницу газеты. Чувствуется, что вы ей безмерно обязаны и благодарны…
– Это действительно так. У меня три высших образования, но то, что дала мне моя мать, – выше всяких университетов. Она учила меня не просто жить, а достойно относиться к жизни, к людям, судьбе, образованию, подняла меня как самый замечательный учитель, который у меня в жизни был.
– Публично вспоминая о маме, вы приводите в пример как в 1930-х годах, будучи арестованной польской полицией за принадлежность к Коммунистической партии Западной Белоруссии, приговорённой к двум годам тюрьмы и помещённой в камеру к уголовницам, она не сломалась, а продолжала вести агитационную работу и там. Сильная личность…
– Таким же был и мой отец, русский дворянин по происхождению. Тоже находился в поле зрения польской полиции. В частности, за избиение крестьян у села Городище, которые на вопрос «Какой вы национальности?», отвечали, что польской. Приходилось таким вот образом объяснять, что на самом деле они белорусы и не должны этого забывать. Не самый лучший метод убеждения, конечно, но такое в его биографии было. В межвоенный период в Пинске собралась довольно большая группа русской прогрессивно настроенной творческой молодёжи – поэты, музыканты, художники. Они после гражданской войны и установления новых границ между государствами не уехали в глубь Европы, а пожелали быть ближе к России. Их привлекали лозунги, доносившиеся с Востока: «Равенство», «Братство», «Земля – крестьянам», «Заводы – рабочим»… В Пинске организовали литературно-художественный кружок «Шалаш поэтов», одним из его руководителей являлся мой отец. В 1935 году по приказу польских властей он был вынужден покинуть Полесское воеводство и поселиться в Варшаве. Сотрудничал с рядом русских изданий, печатал в них свои стихи, рассказы, очерки, репортажи. Там, в Варшаве, и состоялось его знакомство с моей мамой. В польской столице она также оказалась не по своей воле. В Лунинце, где она родилась, и где проживала её семья, ей после освобождения из Люблинской тюрьмы запрещалось появляться, поскольку город входил в пограничную зону. В 1937 году мои родители поженились и переехали в Пинск. С приходом Советской власти осенью 1939 года стали работать в новой газете, получившей название «Полесская правда», являлись её первыми сотрудниками.
– Затем была война, репрессии. Вашему отцу, дворянину по происхождению, каким-то образом удалось избежать сталинских лагерей…
– Такая перспектива ему грозила. После войны, когда отец работал в Минске на республиканском радио заведующим корреспондентской сетью, потом собственным корреспондентом газеты «Советский селянин», нашёлся «доброжелатель», отправивший в соответствующие органы сборник его стихов «Интимное», изданный ещё в 1932 году. Отправил с припиской, мол, пригрела Советская власть вчерашнего русского националиста, причём, дворянского сословия. От возможного ареста отца спасли былые заслуги. С первых дней войны он находился в действующей армии, затем по поручению партии работал в освобождённых районах Белоруссии в качестве ответственного редактора политического вещания Белорусского радиокомитета. Его биография была безупречной даже для органов МГБ. Сталинских лагерей удалось избежать, но партийного билета и должности в столице отец лишился. Вернулся в родной Пинск, работал в газете, руководил литературным объединением. Мне тоже приходилось его посещать, читать там свои стихи.
– С увлечением поэзией всё понятно. А кто привил вам любовь к музыке. Знаю, вы не только играете на гитаре, поёте, но и пишете песни.
– Играть на гитаре меня научила мама. Она у меня, как и отец, также из состоятельной семьи. Её дед Мина Антонович Лобачевский строил Полесские железные дороги, имел средства на покупку земли, строительство домов для себя и детей, на их образование. Отец мамы Иван Минович Лобачевский работал начальником станции Лунинец. Четверо из шести его детей учились в Лунинецкой Русской реальной гимназии. Данное учебное заведение было открыто и финансировалось прогрессивными и состоятельными местными жителями для своих детей в противовес польской государственной гимназии. Семья имела роскошный дом и большой сад, примыкающий к городскому парку. По воскресеньям там играл духовой оркестр. Благосостояние семьи резко снизилось после того, как дед отверг предложение принять католичество. Последующий приход Советской власти и война и вовсе сделали её нищей.
Мои родители понимали, что значит иметь хорошее образование. И приложили немало сил, чтобы воспитать меня всесторонне развитым ребёнком. Мама с раннего возраста прививала любовь к музыке. Уже в 4-летнем возрасте я давал свои первые концерты, стоя на стуле в детском отделении больницы, куда попал из-за кори. В школьные годы знал имена и фамилии большинства известных композиторов, историю написания ими опер, мог исполнить некоторые арии. И сейчас могу…
– Воспитываясь в интеллигентной семье, имея отношение к поэзии, музыке, тем не менее вы выбрали технический вуз – Рижский политехнический институт.
– В Латвию меня перетащил мой старший брат Игорь, он тогда плавал старшим офицером на большом морозильном рыболовецком траулере. Я выбрал для себя вуз, где уважают спорт. Ещё в школе всерьёз занимался греблей на байдарках, был абсолютным чемпионом Брестской области среди школьников и первый разряд получил будучи в 10 классе. Во время учёбы в институте входил в сборную Латвии по гребле, выполнил нормативы мастера спорта СССР, много ездил по стране как спортсмен, принимал участие в различных соревнованиях.
По окончанию вуза работал мастером в тресте «Ригастрой», младшим научным сотрудником, заведующим лабораторией в Латвийском научно-исследовательском и экспериментально-технологическом институте строительства, защитил кандидатскую диссертацию.
– У вас, как писала одна из газет, было всё – хорошая квартира на берегу озера, машина, гараж, собственная яхта, моторная лодка – мечта любого рыбака. Но вы в один момент от всех этих благ цивилизации отказались и уехали в Москву…
– Советский Союз распался, в Латвии стали притеснять русскоязычное население. Чтобы и дальше иметь возможность заниматься наукой, потомку русского дворянина пришлось сделать выбор.
Знаю, что он для вас стал удачным. В России вы не только состоялись как учёный, стали академиком Академии естественных наук Российской Федерации, но и заявили о себе, как успешный предприниматель, создали компанию ЗАО «Фибробетон», стали производить и продавать по всему миру строительные блоки нового поколения. Вы и сегодня являетесь её генеральным директором, хотя вот уже много лет живёте в Пинске. Значит, есть на кого оставить своё детище…
– Когда-нибудь это нужно делать. Компания сегодня в надежных руках. Я вернулся в город, в котором родился, здесь похоронены мои родители и старший брат, здесь живут мои родственники и друзья детства. Здесь отличные условия для заслуженного отдыха: рыбалка, поход за грибами. Пять минут … и я в лесу, не речке. В огромной и шумной Москве такое нереально. Здесь я нашёл новых друзей, мы собираемся, общаемся, поём свои песни.
После долгих странствий я вернулся домой…
