Поставит ли Кремль вместо Лукашенко своего человека?

Кремль одобрил неожиданную встречу Александра Лукашенко с политзаключенными в следственном изоляторе КГБ 10 октября. «Мы приветствуем любые контакты и любой инклюзивный процесс в белорусском обществе, а тем более — инициированный главой государства, президентом Беларуси», — так замысловато, но в принципе похвально высказался по этому поводу 12 октября пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков.

Как видим, Москву не смутила дикая карикатурность «общественного диалога» за решеткой. Равно как и то, что днем позже, в минувшее воскресенье, силовики с особой жестокостью избивали, винтили участников Марша гордости в Минске и других городах Беларуси.

Кремль в принципе как бы не замечает этих зверств, отвязанной полицейщины. Что не удивительно: режим Владимира Путина и режим Лукашенко в этом смысле два сапога пара. Российские власти брутально подавили протестное движение 2011–2013 годов, посадили за решетку его активистов (так называемое «Болотное дело»).

Поэтому наивно надеяться, что Путин подтолкнет Лукашенко к настоящему диалогу и настоящей конституционной реформе. Ведь эти процессы будут лишь подогревать политизацию белорусского общества, усиливать влияние широких масс на власть. Обоим авторитарным правителям это совершенно ни к чему. В этом неприятии демократии Путин и Лукашенко едины.

Но это отнюдь не означает, что между ними сейчас полное взаимопонимание и гармония интересов. По ряду симптомов можно понять, что Москва подталкивает белорусского вождя к конституционным преобразованиям и, возможно, к досрочным новым выборам.

Бабарико — кремлевская фигура?

Комментаторы обратили внимание на то, что для встречи с Лукашенко в СИЗО КГБ были отобраны прежде всего люди из команды бывшего главы «Белгазпромбанка» Виктора Бабарико, включая его самого.

Это обстоятельство вновь оживило версию, что Бабарико, этот успешный менеджер, который в начале мая вдруг захотел побороться за президентство, — ставленник Москвы. К слову, о том же в начале минувшей президентской кампании твердил и сам Лукашенко.

Сейчас, после его визита в СИЗО КГБ, некоторые представители национально ориентированной оппозиции сразу выстроили конспирологическую схему: ага, все ясно — Путин требует освободить Бабарико, чтобы потом сделать своим карманным президентом вместо Лукашенко.

По сведениям главного редактора радиостанции «Эхо Москвы» Алексея Венедиктова, «судьба Бабарико и судьба его товарищей стояла отдельным пунктом в переговорах Путина и Лукашенко» 14 сентября в Сочи.

Что ж, такой пункт там вполне мог фигурировать, но это не обязательно означает, что экс-банкир пошел на выборы по заданию Кремля. На первоочередном освобождении Бабарико и его товарищей, снятии с них обвинений в экономических преступлениях Москва может настаивать хотя бы потому, что ее наверняка сильно задел уже сам наезд белорусских властей на «Белгазпромбанк», в котором почти весь капитал принадлежит российским «Газпрому» и «Газпромбанку».

Да, Бабарико двадцать лет возглавлял банк с российским капиталом. Но он — гражданин Беларуси, который вполне искренне может желать своей Родине лучшего будущего в качестве суверенной страны, а не российской колонии.

Тонкая игра в ближнем зарубежье Москве плохо дается

Но даже если принять версию, что экс-глава «Белгазпромбанка» — кремлевская политическая фигура, то внедрить его на место Лукашенко не так просто. Нельзя ведь заставить, чтобы тот, даже будучи загнанным в угол, назначил вместо себя Бабарико (или Владимира Макея, или Романа Головченко — кого угодно). Такие вопросы даже в Беларуси не решаются указами. Должны пройти выборы.

А любые выборы после Лукашенко (который, представим, будет отодвинут или насовсем, или на некую почетную должность а-ля Нурсултан Назарбаев) наверняка будут гораздо более конкурентными, честными, чем все выборы при Лукашенко.

Также вызывает вопросы версия, что Кремль через конституционную реформу хочет-де ослабить полномочия несговорчивого Лукашенко, чтобы в Беларуси возникло реальное разделение властей, появился некий плюрализм политической жизни. Якобы потом российскому руководству станет легче продвигать свои интересы через комбинационную игру с разными акторами.

На самом деле это наверняка окажется намного сложнее. У акторов появятся свои интересы, не обязательно завязанные на Россию. Представляется, что с одной фигурой, даже если это упрямый Лукашенко, все же проще найти общий язык, чем с несколькими центрами влияния, россыпью игроков.

Тем более что человека, правящего Беларусью 27-й год, российское руководство знает как облупленного, изучило его хитрости, четко представляет себе те красные линии, которые он не перейдет. При этом Москве никогда не удавалась тонкая игра в ближнем зарубежье с целью расставлять там своих людей и решать свои вопросы. В итоге российское руководство все равно срывалось на агрессию — против Грузии, Украины.

Нынешний правитель Беларуси стал для Кремля слишком токсичным

Так чего же Москва хочет от Лукашенко? Теоретически ей наверняка по барабану, кто будет в кресле президента Беларуси, главное — не упустить, а в идеале — предельно усилить контроль над этой территорией.

И сейчас, казалось бы, самый удобный момент дожимать Лукашенко в плане продажи стратегических активов, размещения военных баз, так называемого углубления интеграции с навязыванием единой налоговой системы, общей валюты, наднациональных органов и прочего, что превратило бы Беларусь в российский доминион.

Однако есть два тормоза. Во-первых, уж слишком сильно протестное движение. И сам Лукашенко вынужден оглядываться на него. Подпиши он сейчас тайком дорожные карты углубления интеграции — буря массового возмущения может его смести.

Второй момент заключается в том, что Лукашенко потерял легитимность для Запада и значительной части собственного населения. Так что и Евросоюз с США, и затем новая власть могут как дважды два признать заключенные Москвой с Лукашенко договоры юридически ничтожными.

Короче, нынешний правитель Беларуси стал для Кремля слишком токсичной фигурой, в перспективе — обузой. Именно потому (а не по той причине, что он душит протесты и не хочет демократизации) российское руководство, видимо, и подумывает над вариантами его замены на удобную для себя персону.

Белорусы становятся политической силой, с которой придется считаться всем

Но похоже на то, что пока Кремль не знает, на кого можно поставить. Светлану Тихановскую и людей из ее команды он явно не приемлет. Традиционная белорусская оппозиция представляется Москве сплошь националистичной или ориентированной на Европу. А сегмент явно пророссийских сил слаб, маргинален, поскольку его Лукашенко старательно вытаптывал, желая иметь монополию на отношения с Москвой.

Сейчас Кремлю важно, пользуясь внутриполитическим кризисом, максимально войти в белорусскую экономику, политику, военную, медийную и прочие сферы. В Москве уже осознали, что эпоха Лукашенко заканчивается, что возврата к пресловутой стабильности при нем не будет. И сейчас начали работать над вариантами, как в условиях этой политической турбулентности обеспечить приход к власти человека (и если шире — сил), которые обеспечат как минимум лояльность Беларуси Кремлю, а в идеале — превращение ее в вассальное образование с формальными признаками суверенитета.

Для московских стратегов проблема заключается в том, что сам Лукашенко уходить явно не хочет. И вариант Назарбаева его вряд ли греет: белорусский вождь никому не доверяет и привык всем рулить сам.

Походом в СИЗО КГБ он, похоже, начал некую многоходовку, рассчитанную на то, чтобы перехватить инициативу в этой сложнейшей для него ситуации давления со всех сторон.

Вероятно, он попытается продать псевдодиалог с обществом (и якобы даже с «вменяемой» оппозицией) и псевдореформу Конституции как Кремлю, так и Западу, и части белорусского общества.

Однако Москва уже вряд ли прекратит давить на Лукашенко, поскольку его позиции как никогда слабы (чем грех не воспользоваться) и вообще он для нее по большому счету — уходящая натура.

Вопрос, однако, в том, что будет с независимостью Беларуси. С одной стороны, небывалая протестная активность ее граждан, расшатывание режима в какой-то степени повышают риски российской экспансии. С другой — то, что масса борющихся за перемены белорусов превратилась в субъект политики, дает шанс противостоять превращению страны в российский доминион.м