Присуждение Нобелевской премии по литературе его принципиальному идейному оппоненту Светлане Алексиевич создало для Лукашенко очень неприятную, неудобную ситуацию. Сейчас любая критика белорусской действительности с ее губ будет иметь совсем другой вес и заметный международный резонанс.

Политическая линия, которую решил проводить Александр Лукашенко в этом вопросе, была сформулирована на следующий день после присуждения премии, когда руководитель Беларуси посетил Белорусскую АЭС. Она состояла из трех частей. Во-первых, он попытался повернуть это событие в свою пользу. “Я рад за нее, потому что это гражданка Беларуси. Это говорит о том, что какую бы ты позицию ни занимал, все-таки в Беларуси возможно работать и творить, писать, высказывать свою точку зрения, позицию и так далее”, – заявил глава страны.

То есть – какая там диктатура! Благодаря мудрому руководству в стране созданы такие условия для творчества, что можно даже натворить на Нобелевскую премию.

Стремление приобщиться к чужой славе, искупаться в ее лучах, стать соучастником чужой победы, примерить чужой лявровы венец, кажется, происходит в его бессознательно, на уровне инстинктов. “Мы победили!” – постоянно повторяет он, говоря о победе СССР во Второй мировой войне. Вспомните, как он давал установку Дарье Домрачевой перед победным олимпийским стартом. Или о булочках для Вики Азаренко, которые, как уверял Лукашенко, он ей носил, когда та еще только делала первые шаги в теннисе.

Во-вторых, попытаться если не ангажировать, не склонить Светлану Алексиевич на правильный путь, то сделать превентивные меры, предупредить, поставить перед ней какие-то моральные препоны, флажки, за которые нельзя переходить.

“Главное сейчас – как ты распарадишсься этим багажом. Если ты гражданка Беларуси, это твоя земля, твое государства, нравится тебе или не нравится, но ты уже сегодня человек, который поднялся высоко, посмотрим, как же ты этот имидж, этот багаж, который у тебя появился, используешь на пользу своего народа”, – говорил тогда же глава Беларуси.

И, наконец, в-третьих, Александр Лукашенко всячески уверял всех, а скорее самого себя, что никакой опасности для белорусского режима это событие не несет. Возможно, здесь мы наблюдаем феномен некоего самозаклинания, самогипноз, веры в то, что если чего-то сильно хочешь и об этом вслух говоришь, то оно так и будет.

В том же заявлении на АЭС глава Беларуси говорил: “Это хорошо, что человек имеет свою позицию, может, где-то и оппозиционную… Да, это ее точка зрения, и никакой я здесь не вижу особой оппозиционности. Она же не зовёт людей на площадь. Она против мятежа”.Нечто подобное Лукашенко повторил и 11 октября во время общения с журналистами на избирательном участке.

В пятницу 23 октября, когда в Лошицком парке сажали дерево мира, между Александром Лукашенко и послом Швеции Мартином Обергом произошла примечательная беседа, показанная по телевидению. Шведский дипломат поздравил главу Беларуси с Нобелевской премией. “Больше ни с чем меня поздравить не хотите ли?” – спросил немного обиженный Лукашенко. Он, очевидно, хотел получить поздравление с победой на президентских выборах. Посол немного замялся, нежно улыбнулся и заговорил о книгах Алексиевич – мол, еще их не прочитал. Лукашенко пообещал ему их подарить. Что создало вообще немного экзистенциальную ситуацию.

Но тут же Лукашенко стал в очередной раз уверять, что Светлана Алексиевич никакая не оппозиционерка, у нее есть свое мнение, но у нас же свобода слова, она же на баррикады не призывает. Чувствовалось, что это болезненная для него тема.

И вот буквально на следующий день, 24 октября, награждая в Минске орденом Франциска Скорины композитора Виктора Дробыша, Александр Лукашенко неожиданно повернулся на 180 градусов: “Скажу, опять же, о наших отдельных “творцах”, творческих личностях, даже лауреатах Нобелевской премии, которые не успели еще ее получить, выехали за пределы страны и постарались ушат грязи вылить на свою страну… Если ты плохо говоришь о Родине, стесняешься ее, значит, ты прежде всего плохой сын”.

Здесь интересен сам факт, что российский композитор, автор простеньких попсовых песенок, удостаивается высокой наградой лично от президента. А всемирно известная белорусская писательница, удостоенная наивысшей в мире оценкой и признанием, подвергается обструкции.

Что случилось за эти сутки, неизвестно. Возможно, ему показали заявления Светланы Алексиевич. Но, что бы ни стало поводом, Александр Лукашенко не выдержал испытания политкорректностью и сорвался, сказал наконец то, что на самом деле думал все это время, но скрывал. Не вынесла душа поэта. Натура прорвалась наружу, сквозь тонкий слой толерантности. Это как раз тот случай, когда политическая природа берет верх над политической целесообразностью.

Светлана Алексиевич с достоинством ответила главе Беларуси: “Я никогда не критиковала белорусский народ. Я критиковала Лукашенко… И я надеюсь, что Лукашенко не думает, как французский монарх: “Государство – это я”. Если критикуешь его, значит, критикуешь народ. Это совсем не так”. 

Как писал Михаил Салтыков-Щедрин, не стоит смешивать выражения “Отечество” и “Ваше превосходительство”.