«Подпишись за Улаховича» — «Пошел он на ***, я его 20 лет знаю»

«Интересно, а это еще что за ряженые?» — спрашивает мужчина, остановившийся у стенда претендента на президентский пост Николая Улаховича.

Инициативная группа атамана

«Ряженые — это клоуны. А я вам могу показывать удостоверение», — отвечает сборщик, одетый в форму с лампасами. «Удостоверение кого?» — «Казака белорусского. Зарегистрирован в Министерстве юстиции» — «В Беларуси есть казаки? Никогда не было».

Казаки Улаховича начинают пояснять: «В 1654 году православный князь Поклонский…» — «Это вы откуда взяли, из истории государства российского? — хохочет минчанин, — вы здесь завтра стоять будете? Я книгу по истории принесу».

В подтверждение связи Беларуси и казачества звучит имя Ермака —открывателя Сибири.

«Простите, а что, Ермак из Беларуси шел?» — уточняет дама, проходившая мимо.

«Воевал под Могилевом, — отвечают ей. – Если вы хотите знать историю, здесь была Ливонская война, стояли два войска. Ермак встал и сказал: «Братья, хватит убивать друг друга. Есть еще земли неосвоенные». И увел казаков отсюда».

Узнав, что любопытная женщина — преподаватель истории, казак выражает претензии историкам: «Почему Ягайло, изменившего православной вере, возвысили? И даже с Витовта хотят сделать католика. А он по жизни был православным».

Под конец разговора женщина узнает, что атаман Улахович идет в президенты. «Мамочка моя, стоят как нищие! В Америке идет Трамп баллотироваться, то он же миллиардер! А зачем мне такой президент? — показывает она на Улаховича. — В какой рубашке, в каких штанах…»

Атаман, в отличие от своей группы поддержки, в дискуссии вступает редко. Солирует руководитель его инициативной группы Михаил Образов, один из руководителей «Белой Руси». Если нужно, зовет атамана показаться народу.

Улахович старался не привлекать внимание.

«Вы же полковник?» — спрашивает Улаховича потенциальный избиратель. «Полковник… — недовольно хмыкает тот, — казачий генерал! Ну и полковник советской армии».

«Пчёлка, вы подходите, почитайте», — обращается Образов к женщине в желто-черном платье. «Пчелка» изучает биографию кандидата, который недавно устроился в минское отделение коопсаюза, однако подписываться не решается.

«А какая ваша цель?» — не понимает взрослый мужчина. «Мир, спокойствие и порядок», — указывает Образов на перавыбарны слоган своего лидера и начинает объяснять на пальцах:

— Вот вы ходите спокойно с пакетиком, а в Донецке что? Вот вы давно были в Донецке?

— И кто там воюет? — подключается к разговору другой мужчина.

— Враги воюют. Гражданская война там, дорогая моя! Ой, дорогой мой, – отвечает Образов.

— А кто поставляет оружие этим…, – пытается уточнить собеседник.

— А вы что, поставщик? Вы спросите, там через океан далеко, – перебивает его Образов.

— Причем здесь океан? Через границу спокойно!

Дискуссия перескакивает на тему, где живется лучше, в Беларуси или Латвии, и затухает.

«Не хотите за нашего атамана проголосовать? Ой, то есть оставить голос», — призывает единственная в группе женщина. Потенциальный подписчик отмахивается от предложения. «Нет? Ну и зря. Я бы за атамана подписалась, даже если бы его не знала», — успокаивает себя сборщик.

С утра подписей немного. В ее бланках всего 11 человек. За те полчаса, что пришлось провести около казаков, подписалась только одна желающая.

С крытого рынка выходит старый знакомый Образова с женой. «Подпишись за Улаховича!» – Предлагает руководитель штаба. «К пошел он на ***, я его 20 лет знаю!» – искренне отвечает знакомый. Оба хохочут.

«Ну ты пишешь или чо?» — вдруг подступает ко мне один из компаньонов Улаховича. «Жду, чтобы хоть кто за вас подписался», — объясняю агитатору. «Ждешь? Ну так отойди, пожалуйста. Жди в другом месте!». «Вы серьезно?», — не понимаю я. «Серьезно. Не пиши и не фотографируй. Потому что надо у меня спросить разрешение. Тебе никто не дал право снимать», – продолжает наступать ряженый казак. «У нас свободная страна!», — тщетно пытается доказать ему мужчина, который слушает диалог.

«Тише-тише-тише», — подбегает к месту конфликта Образов и утягивает в сторону агрессивного подчиненного. «Простите, может, солнце припекло», – поясняет он поведение казака.