Отношения Беларуси с Западом вступили в новый цикл

С ЕС белорусские дипломаты начали диалог по визовой и модернизационной тематикам. А с США провели консультации по вопросам международной безопасности.

В этом же контексте можно рассматривать и амнистирование правозащитника Алеся Беляцкого, вышедшего на свободу 21 июня. Теперь в белорусском списке политзаключенных на одну фамилию меньше.

 

Дежавю: как в 2008-м

Происходящие события вызывают сильное чувство дежавю. Что-то подобное мы наблюдали в 2008 году. Тогда после продолжительных заморозков в отношениях с Западом начались активные поиски взаимовыгодных форм сотрудничества. В Минск зачастили европейские и американские дипломаты и политики, а действовавшие до того времени визовые санкции в отношении белорусских чиновников были заморожены.

Кстати, происходило это все на фоне воинственных действий России в Грузии. Тогда Кремль впервые продемонстрировал, на что готов пойти ради недопущения активности западных стран в регионе, который считает своей «зоной привилегированных интересов».

Военная акция в Грузии и последующее признание Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии напугали США и особенно Евросоюз. Они решили, что с бывшими советскими республиками в Восточной Европе и на Кавказе стоит развивать более тесные отношения. Возникла инициатива «Восточное партнерство».

В частности же, повысилось внимание к Беларуси. Этому активно способствовал сам Минск. Вначале он дал понять, что не будет признавать независимость отделившихся грузинских территорий, чем показал, что является независимым государством, а не вассалом России. А затем выпустил всех остававшихся на тот момент за решеткой политзаключенных.

 

Лукашенко нащупывает противовес

Российский фактор в отношениях Беларуси с ЕС и США обращает на себя внимание и сейчас. Очевидно, что новые агрессивные действия России, на этот раз в Украине, вновь подталкивают Беларусь и Запад к несколько большей взаимной уступчивости. И это абсолютно понятно.

Для Беларуси это и есть логика балансирования в международной политике. Малые государства фактически имеют два варианта поведения по отношению к сильным государствам: либо постоянно идти в фарватере политики сильного, либо уравновешивать влияние одного сильного за счет сотрудничества с другим. Правда, в чистом виде эти стратегии встречаются нечасто.

Вот и руководство Беларуси старается так совмещать эти варианты поведения, чтобы обеспечивать максимум выгод от близких отношений с Москвой и при этом иметь возможность сбалансировать политическую и экономическую мощь Кремля в случае его чрезмерно решительных действий.

А перед Европейским союзом агрессивность России в отношении Украины ставит целый ряд вопросов о том, что дальше делать с «Восточным партнерством». Если развитие программы, которая предусматривает заключение соглашений об ассоциации со странами-партнерами, вызывает такую реакцию Москвы и фактически дестабилизирует обстановку в Восточной Европе, то что-то в этой программе явно нужно пересматривать.

Такой процесс пересмотра, в числе прочего, и создает предпосылки для того, чтобы начать более активный диалог с Минском. Тем более что белорусские власти сами этого хотят. Они не только инициировали переговоры по упрощению визового режима и согласились на официальные дискуссии по вопросам модернизации (торговля, макроэкономика, инвестиции и т.д.), но и показали, что готовы выпускать политзаключенных.

 

Новый цикл

Правда, неверно было бы связывать происходящее постепенное улучшение отношений Беларуси с Западом лишь только с агрессивными действиями Москвы. И в 2008 году, и сейчас активизации переговорного процесса предшествовала долгая подготовительная работа.

Отчетливые попытки нормализовать отношения с Евросоюзом белорусские дипломаты начали еще во второй половине 2012 года, почти сразу после прихода Владимира Макея на должность министра иностранных дел. Тогда стали активизироваться контакты на уровне европейских послов в Минске и белорусских послов в столицах стран ЕС.

Другое дело, что после шока от событий 19 декабря 2010 года, когда в Минске была разогнана массовая манифестация, в стране началась полоса репрессий, и последовавших дипломатических скандалов не так просто восстановить хотя бы минимальное взаимное доверие. Поэтому процесс нормализации отношений тянется очень медленно. Но важно отметить, что все-таки он идет.

Чем, помимо фактора России, объясняется стремление сторон возобновить более-менее конструктивные отношения?

Во-первых, отношения Беларуси с Западом в целом носят циклический характер. После затяжного конфликтного периода, когда становится очевидно, что конфронтация никому не дает никаких результатов, ничего не остается, кроме как идти на взаимные уступки.

Во-вторых, Беларуси нельзя допускать тотальной и беспросветной «однокрылости» внешней политики. Хотя бы периодическая нормализация западного вектора соответствует стратегическим интересам страны: иначе ни о каком балансировании между Россией и Западом нельзя было бы даже подумать.

В-третьих, работает логика электоральных циклов белорусской политики. Чем ближе к очередным президентским выборам, тем важнее для властей Беларуси снизить накал в отношениях с ЕС и США.

Дело в том, что президентская кампания всегда является для руководства Беларуси временем повышенных рисков. Только в этот период хотя бы ограниченная политическая деятельность в стране становится разрешенной.

Для белорусской системы госуправления не очень привычно работать в таких условиях (хотя по сути никаких чрезвычайных вызовов они не несут). Поэтому для властей важно минимизировать все другие риски. А конфликтные отношения с Западом как раз являются одним из таких рисков.

Автор: Евгений Прейгерман