Опыт соседей. Политический контекст Молдовы: Штефан Великий и Пушкин в цветах

Фразу «искусственное государство» в отношении Молдовы произнес в разговоре со мной известный политолог, программный директор кишиневского Института публичных политик Оазу Нантой. 

С ним трудно не согласиться. Как ни крути, а современные границы государства определились в результате реализации секретного протокола к пакту Молотова-Риббентропа. Именно этот пакт вынудил Румынию уступить Советскому Союзу Бессарабию и Северную Буковину, в результате чего в июне 1940 года и была образована Молдавская ССР. 

Современная Республика Молдова живет в молотовско-риббентроповских границах. И в условиях румынско-российского ментального противостояния. 

Оазу Нантой это противостояние сильно критикует и обвиняет молдавских политиков в «эксплуатации прошлого». «Левые политические силы рассматривают Румынию как главного врага. Правые партии говорят, что молдоване — на самом деле румыны», — отмечает политолог. 

А как правильно, мой вопрос. 

«Нашему обществу необходимо двигаться в сторону идентификации на основе гражданства Молдовы. Самый оптимальный путь — становление молдавской гражданской нации», — убежден Оазу Нантой. 

Предполагаю, что это будет непросто. Молдова, наверное, единственная страна в мире, где в Конституции в качестве государственного языка значится молдавский язык, в то же время в декабре 2013 года Конституционный суд страны (опираясь на текст Декларации о независимости) постановил называть государственный язык румынским. В школах преподается предмет «История румын», а не «История Молдовы», как подумалось бы человеку, не посвященному в перипетии здешней внутриполитической жизни. 

Все последние выборы в различные органы молдавской власти (включая парламентские — 30 ноября нынешнего года, когда либерально-проевропейская коалиция незначительно превзошла результат лево-пророссийских партий) свидетельствуют о примерном равновесии между сторонниками двух основных политических концепций и геополитических ориентаций. Победитель всегда имеет несущественное преимущество над проигравшим, что гарантирует правящей коалиции мощную оппозицию. 

Впрочем, если вырваться из политического контекста и окунуться в жизнь простых молдавских граждан, то противоречие «Запад — Восток» или «Европа — Россия» не кажется столь актуальным. 

Пешком минуты за две в Кишиневе можно пройти от памятника выдающемуся господарю Молдавского княжества Штефану III до памятника великому русскому поэту Пушкину. Оба эти символа сложной и противоречивой истории молдавской государственности мирно себе сосуществуют. К каждому из них жители Кишинева и гости этого многонационального и разноязычного города приносят цветы.

При очевидном развороте современной Молдовы на путь евроинтеграции и при очевидной политической активности пророссийских общественных сил мне так и не удалось обнаружить в повседневной жизни признаки националистической нетерпимости. 

Общаться на русском языке в Молдове можно совершенно спокойно — испытал на себе в течение пятидневной журналистской командировки, и ни один адепт «русского мира» теперь не убедит меня в обратном. Не только в столице, но и в сельских районах работают и молдавские (румынские), и русские школы. В университетах созданы русскоязычные группы. На каждом шагу можно купить молдавскую (румынскую) и русскоязычную газету. 

Молдова проходит школу становления в качестве демократического государства и имеет на этом пути очевидные успехи. Хотя «шишек» тоже хватает. 

Между прочим, молдавский опыт политической трансформации весьма поучителен для Беларуси. Дело в том, что в конце 90-х Республика Молдова вполне могла пойти себе белорусским путем уничтожения демократического парламентаризма и замены его жестким централизованным президентским правлением. 

Первым молдавским президентом 3 сентября 1990 года стал Мирча Снегур. На эту должность он был назначен на безальтернативной основе постановлением Верховного Совета Молдавской ССР. Таким образом, советская еще Молдова стала парламентско-президентской республикой. 

Уже через год, 8 декабря 1991 года (по случайному совпадению — в первый же день после ликвидации в Беловежской пуще СССР), прошли выборы президента Молдовы, которые выиграл Мирча Снегур. С этого момента страну можно рассматривать как президентско-парламентскую республику, но с достаточно слабыми полномочиями главы государства. 

1 декабря 1996 года во втором туре президентских выборов Снегур проиграл бывшему руководителю молдавской компартии Петру Лучинскому. Вступив в должность, новый глава государства уже имел возможность оценить незабвенный опыт Александра Лукашенко, который провел в конце 1996 года реформу Конституции, в результате которой Беларусь из демократической республики превратилась в то, за что ее впоследствии обозвали «последней диктатурой Европы». 

Петру Лучински, как представляется, собирался повторить этот путь. Он выступил с инициативой перераспределения полномочий в пользу главы государства. Но, в отличие от белорусского опыта, в Молдове против этой сомнительной затеи восстали все — парламент, политические партии, неправительственные организации, средства массовой информации, граждане. В результате, незадачливый глава государства не только не осуществил своих замыслов по установлению президентской диктатуры, но и вдребезги проиграл своим оппонентам в парламенте, которые внесли изменения в Конституцию и отменили всенародные выборы президента. 

Так Молдова вернулась к статусу парламентско-президентской республики, в котором функционирует по сей день. 

4 апреля 2001 года парламентское большинство, состоявшее из членов Партии коммунистов Республики Молдова, тайным голосованием избрало на пост президента своего лидера Владимира Воронина. В настоящее время президентом Молдовы является лидер либерально-демократического альянса Николае Тимофти, избранный на этот пост таким же образом 16 марта 2012 года. 

В целом, местные представители политических элит и политологи позитивно оценивают трансформацию страны к парламентской форме правления. В период своей командировки я разговаривал на эту тему с людьми самых разных взглядов. Все они считают нынешнюю Молдову однозначно демократическим государством, но почти в один голос отмечают, что подлинному демократизму должен соответствовать высокий уровень политической культуры. 

Даже Валериу Сахарняну — депутат национального парламента от правящей коалиции — критически высказывается на этот счет. «Неправильно, например, когда одна из партий правящей коалиции контролирует всю юстицию страны», — убежден парламентарий. 

С ним солидарен известный журналист, ведущий программы «Форум» на радио «Воча Бессарабией» Аркадие Герасим: «Демократия в Молдове есть, выборы есть, права человека есть, свобода слова есть, но нет политической культуры». 

Он считает, что понимание политической культуры коммунистом Ворониным и нынешними правящими либералами одинаково ущербное. То есть, все демократические институции существуют, а вот пользоваться ими по-демократически молдавские политики еще не хотят. 

Проявляется это в высоком уровне коррупции и пороках, присущих медиа-рынку и судебной системе страны. 

Валериу Сахарняну (в прошлом — руководитель Союза журналистов Молдовы) констатирует, что 100 процентов молдавских СМИ независимы от государства, но 70 процентов из них монополизированы олигархами: 

«С одной стороны, принадлежность медиа разным политическим и экономическим группам обеспечивает общественный контроль за каждой из этих групп. Сегодня в Молдове нет чиновника или бизнесмена, недосягаемого для СМИ. С другой стороны, основной рекламный рынок захвачен двумя, по сути, олигархами. Особенно негативно это сказывается на работе телевидения». 

Заведующий отделом ЦК Партии коммунистов Виссарион Чешуев в разговоре со мной резко критиковал судебную систему Молдовы: «Судебная власть зависит от парламентского большинства, а не от граждан, следовательно, она подконтрольна правящим партиям. К тому же, эта система очень закрыта. Судей формально назначает президент, но только по представлению судебных магистратур. Пробиться в эту корпоративную среду человеку не из «системы» крайне трудно». 

«А почему коммунисты, 8 лет находясь у власти, законодательно не изменили ситуацию?» — спросил я. 

«Не было должного понимания проблемы. Теперь вот расхлебываем, — отвечает Чешуев. — Кстати, Молдова ежегодно платит миллионы евро по решениям Страсбургского суда по правам человека, который регулярно исправляет судебные ошибки молдавской юстиции». 

Внутриполитические вызовы для молдавской демократии обостряются двумя внешними факторами — заявленным курсом на евроинтеграцию и замороженным конфликтом в Приднестровье. 

Политолог Оазу Нантой уверен, что с приднестровской проблемой Молдове сильно помог украинско-российский кризис: 

«Приднестровье отличается от других квазигосударств, созданных Россией на постсоветском пространстве, тем, что не имеет общих границ с РФ. И после событий в Крыму и на Донбассе Кремль испытает серьезные проблемы со снабжением этой территории и своего воинского контингента, которое раньше шло через Украину». 

Возможно, это обстоятельство открывает новые перспективы для урегулирования конфликта между Кишиневом и Тирасполем. 

Интересный взгляд на европейские перспективы страны и их влияние на внутриполитическую ситуацию высказал политический аналитик Корнел Чуря: «Все политические конфликты у нас происходят не на основе Конституции, а на основе геополитического выбора. Поэтому юридический аспект не так важен, как ориентация на Европу или Россию». 

Так-то оно так. Однако я заметил поразительную закономерность: любая политическая сила, находящаяся у власти с 1991 года, в той или иной степени говорит о европейском будущем Молдовы. Так говорил и лидер Национального фронта Снегур, и лидер лево-центристов Лучински, и коммунист Воронин, и нынешний президент-либерал Тимофти. Левые позволяют себе критиковать евроинтеграцию и превозносить Россию, только находясь в оппозиции. Это факт. 

Потому думаю, что геополитическое движение Республики Молдовы в обозримом будущем достаточно предсказуемо. 

В конце концов — это дело самого молдавского народа. Вот только пусть русский Пушкин по-прежнему стоит неподалеку от Штефана Великого. И пусть оба они всегда будут в цветах.