Первая, с кем удалось побеседовать, это сестра покойной – Юлия Плешко. Несмотря на то, что первоначально Юлия была очень открытой, откровенно делилась своей бедой и переживаниями, на момент приезда корреспондента замкнулась.
Мы встретились ранним утром в её уютной летней кухне. Хозяйка разжигала грубку и собирала в школу младшего сына – 9-летнего Игната. Всего у Юлии три сына и уже замужняя дочь, подарившая ей внучку.
На вопросы женщина отвечала сдержанно, чувство было такое, будто что-то не позволяло ей раскрываться. Что именно, остаётся только догадываться. Отказалась и фотографироваться.
Зато оказалась гостеприимной хозяйкой, у которой абсолютный порядок во всём.
Справку о смерти Александры её сестре Юлии выдали в УЗ «Брестская областная психиатрическая больница «Городище», что в Пинском районе. Это место стало последним пристанищем покойной. Свидетельство о смерти в Лунинецком ЗАГСЕе не выдали, так как трупа нет.
По этой причине Юлия не может получить положенные на погребение деньги, хотя уже пришлось заплатить за гроб и копку могилы. Она работает в местном зернохранилище, получает 350 рублей. Приблизительно такая же зарплата у мужа. Сооьветственно, лишних денег нет.
Юлия входит в общину христиан веры евангельской. Давно убеждала вступить в общину и Александру, надеялась, что та образумится, начнёт вести пристойный образ жизни. И около года назад Александра в общину вступила. Но вскоре, весной прошлого года, оказалась в областной больнице. У неё был туберкулёз, немногим ранее ей удалили лёгкое и часть другого. Кроме того, имелось и другое, неизлечимое заболевание.
– Три года назад мы лежали вместе в больнице в Лунинце, – рассказывает лунинчанка Светлана. – Правда, Александра, которая попросила зазывать её по-местному, Алесей, находилась в отдельном боксе. Но я смогла к ней пройти, принесла фрукты и сладости. Уже тогда она выглядела, как подросток. Высохшая, килограмм 40. Ей, как оказалось, периодически проводили курс лечения по восполнению иммунодефицита. Она рассказывала о своей тяжёлой жизни, о том, что ей уже не хочется мужчин, которых прежде всегда было в избытке, что она хочет выздороветь и жить одна. Самым большим желанием женщины было – получить паспорт, которого она никогда не имела. И, соответственно, прописку. То, есть, она даже не числилась ни в каких базах, «висела в воздухе»…
Выросла Алеся в интернате в Житковичах, куда её отправили с 6-летнего возраста, как и 9 её братьев и сестёр.
Родители поначалу вели вполне благообразный образ жизни, а затем что-то сломалось, пристрастились к алкоголю, каждый стал жить для себя, семья развалилась. Детей вырастило государство. Где похоронены отец и мать, детей не интересует.
Алеся, поездив по стране в поисках счастья, вернулась в Перуново.
Сестра покойной Марина рассказала:
– Мы не общались. Всё, что знаю об Алесе, так это со слов сестры Юлии, с которой тоже редко удаётся повстречаться, а она же опекала больную сестру. Алеся долгое время проживала с сожителем в Перуново. А в деревне чего только ни болтают, – говорит она. – Кто-то придумал, будто её тело из морга выкрал сожитель, а он сам еле передвигается, в Пинск не добраться ему. Да и как же в морг проникнуть? Кроме того, он с ней не виделся почти год. Милиция искала Алесю даже среди живых: мол, вдруг встала и пошла… А она не могла ходить задолго до смерти. Одна сельчанка рассказывает, что увидела в день Алесиной смерти крест в небе, другая, что она лежит в чёрном целлофановом пакете в яме, третья, что её выносят также в чёрном пакете из морга… В общем, судачат, кто во что горазд.
Что поделать: небольшая деревня, все знают о произошедшем, и каждый чувствует и интерпретирует по-своему, иначе не было бы у людей ни снов, ни инсинуаций.
Марина признаётся, что она сама далеко не подарок: дочку у неё забрали в приют, на содержание она платит алименты. Свои обязанности на ферме выполняет добросовестно. А зарплата в 80 рублей – только на самые дешёвые макароны.
По мнению Марины, пускай бы следователи тоже добросовестно искали труп, ведь он из морга пропал, а не откуда-то из лесу… Неужели нельзя установить виновных при современной технической оснащенности?!
В деревне также судачат, что труп вынес санитар морга.
Сельчане, с которыми довелось пообщаться, вторили один другому, что Алеся была добродушным, ранимым и очень работящим человеком. Но её можно было увидеть чаще на огородах сельчан за работой, чем на огороде сестры. А когда «в загул» уходила, была нетрудоспособна.
Алеся постоянно сидела на лекарствах. Сестра Юлия заботилась о ней, делала уколы. Но у Алеси – кожа да кости, поэтому она кричала от боли.
Ольга Лущик, которая 20 лет заведовала местным магазином, а ныне на пенсии, сокрушается:
– Знаю Алесю хорошо, она сожительствовала с сельчанином, проживающим неподалёку от меня. В деревне около ста человек – все всё друг о друге знают. Алеся хоть бедовая, но всегда была очень доброжелательной… А тут я узнала, что Алеся умерла и что труп пропал. Шок. Говорят, перепутали и забрали не ту. Но тогда по количеству должно сходиться? А не сходится! Выкопанная яма остаётся открытой, хотя по канонам она не должна таковой быть более суток. Хотя бы буханку хлеба бросить на дно, чтобы не пустовала.
Алексей Закоцура, пенсионер, проживает по соседству буквально в нескольких шагах от дома, где проводили богослужения баптисты (ХВЕ):
– Здесь всё было подготовлено, чтобы провести Алесю в последний путь, – сказал он. – За трупом сестра Юлия поехала в морг с гробом. А вернулась ни с чем… Я же тут рядом, всё вижу и переживаю. Алеся была очень хорошим человеком, а то, что не сложилась жизнь, так это не вина её, а беда…
Напомним, по причине исчезновения тела из морга возбуждено уголовное дело.
