О войне, любви и предательстве устами 100-летней полешучки

Участница советско-финской войны вспоминает о событиях 80-летней давности.

4 ноября 2019 года Марии Никитичне Кушнеровой исполнилось 100 лет. Первые 97 у неё связаны с Гомелем, последние три – с Пинском. В столице Полесья у неё дочь Валентина, внучка Ирина. Есть кому поухаживать за пожилым человеком. Только сейчас, на 101 году жизни, получив новый паспорт, действительный до 2044 года, Мария Никитична согласилась оформить группу инвалидности. А до этого времени категорически отказывалась. Но годы своё берут, перестали слушаться ноги, пришлось принять советы опекунов.

А вот память женщины всё ещё крепка. Помнит детство, юность, взрослую жизнь, вчерашний день. Регулярно читает газеты, интересуется, как развивается страна, по многим общим вопросам имеет своё личное мнение.

Сегодня Мария Никитична единственный в Пинске человек, кто знает о советско-финской войне не из газет и кинофильмов. Она являлась непосредственной участницей тех событий.

История появления Марии Никитичны на фронте начиналась в 1939 году. Выпускницу Гомельской фельдшерско-акушерской школы, прошедшей в добавок ещё и курсы санитарного фельдшера, направили в далёкий российский город Омск на военные сборы. Там она познакомилась и подружилась с молодым человеком. Он был военным. А по возвращению домой получила от него письмо, Николай пригласил приехать к нему насовсем в качестве законной супруги. Девушка предложение приняла.

Однако, до официальной регистрации брака дело не дошло. Дивизию, в которой служил Николай, в спешном порядке перебрасывали на Запад. Куда именно, никто тогда не знал. В той обстановке было не до свадьбы. Оставаться одной в незнакомом городе Марии не хотелось, и она поступила на службу в санитарную часть 247 пехотного полка, который в составе той же дивизии также направлялся на Запад.

Помнит, как на подъезде к Финляндии медработникам указали на изувеченные деревья, стоявшие у железной дороги. И пояснили, что это «финские кукушки» так интенсивно обстреливали территорию России, что снарядами, словно бритвой, срезало верхушки деревьев.

Шёл январь 1940 года. К месту расположения санчасти добирались на лыжах. Она размещалась на территории английского предприятия по производству бумаги. Это было самое безопасное на тот момент место. Финны его не бомбили, хотя вокруг него снаряды и бомбы взрывались регулярно.

Поначалу в обязанности Марии и её сослуживцев по медицинской части входило ездить на передовую, забирать раненых и отвозить их в госпиталь. А затем поступило новое указание. Во время боя санитарные группы (врач и его помощник) должны были находиться непосредственно на боевых позициях на расстоянии 150-200 метров друг от друга, чтобы своевременно оказать раненым необходимую медицинскую помощь.

– Однажды, – вспоминает Мария Никитична, – к нам принесли тяжело раненого бойца. И он рассказывал, как финны на захваченных ими участках фронта добивали раненых русских солдат, чтобы никто из них не остался в живых. Ему удалось выжить, он тогда притворился мертвым и его не тронули.

Рассказ матери о зверствах финнов во время той войны дополнила дочь Валентина.

– Однажды плен к финнам попали беременная жена и 11-летний сын комиссара полка, в котором служила мама. Так они вспороли женщине живот и выбросили оттуда плод, а мальчику отрезали фаланги всех пальцев на руках, выкололи глаза и кастрировали его. А потом сбросили обоих на санках с горы. Жена комиссара умерла сразу, а за жизнь ребёнка наша мама боролась 12 часов. Столько времени продолжалась операция. Мальчик выжил. После войны мама случайно встретила его в Гаграх. Он был там на лечении с отцом, бывшим комиссаром полка.

Об этом эпизоде в собственной военной биографии Мария Никитична не любит вспоминать. А дочь не может забыть ранее услышанного от матери. После той операции Мария Никитична уже не смогла больше оперировать. У женщины от пережитого стали дрожать кончики пальцев. Ей предложили пройти курс бухгалтеров и подыскали работу в воинской части.

Накануне очередной войны, уже с Германией, дивизию, в которой служили Николай и Мария, перебросили в Краснодарский край. Николай уехал со своим полком, а Мария с сыном-грудничком на руках и будучи снова беременной, осталась в Гомеле. Приехала 18 июня, а 22-го началась война. С двумя малыми детьми пережила трехлетнюю фашистскую оккупацию, а после освобождения Белоруссии разыскала их отца, с которым так и не успела официально оформить отношения.

Но создать с ним полноценную семью Марии Никитичне так и не удалось. Красавец-капитан, к которому она молоденькой девушкой поехала в далёкий Омск, а потом вслед за ним отправилась на советско-финскую войну, влюбился в другую – в медсестру, что ухаживала за ним в госпитале после полученного ранения в живот. Такого предательства Мария ему простить не смогла.

Дети выросли без отца. Сын Валерий был в числе первых участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Умер в возрасте 68 лет. Дочь живёт в Пинске.

До выхода на пенсию Мария Никитична трудилась главным бухгалтером на Гомельском заводе пусковых двигателей. Новая специальность, полученная во время службы в армии, ей здорово пригодилась.

Математический склад ума и сегодня помогает женщине быть в форме. По словам дочери, мама с лёгкостью «щёлкает» цифровые кроссворды, которые не каждому молодому мозгу под силу.