Но не дает покоя вопрос: а была ли война неизбежной?
Почему Украина не подавила сепаратизм в зародыше? Чем объяснить провалы украинских войск в защите? Каким образом Украина намерена реформировать Вооруженные силы, которые оказались не готовы к войне? Не ждет ли Украина удара в спину от Беларуси — главного военно-политического союзника России?
На эти вопросы отвечает глава Общественного совета национальной безопасности и обороны Украины Николай Маломуж.
— За 2014 год в Украине сменились четыре министра обороны: Игорь Тенюх, Михаил Коваль, Валерий Гелетей, Степан Полторак. С чем это связано?
— После Майдана министров решено назначать по квотному принципу, не исходя из угроз, стоящих перед Украиной.
Адмирал Тенюх, который в свое время командовал Военно-морским флотом Украины, хорошо знает Крым, но не имел опыта строительства Вооруженных сил и координации действий всех силовых структур. Он потерял даже контроль над ближайшим окружением ВМС, а в системе Вооруженных сил не смог задействовать наиболее боеспособные воинские части. Но самое главное — министр обороны не обеспечил координацию Минобороны с СБУ, усиленный внутренними войсками и пограничниками.
После потери Крыма аналогичная угроза возникла на границах Донецкой, Луганской, Харьковской, Черниговской, Киевской, Сумской областей. Руководство Украины посчитало, что наиболее эффективно справиться с новыми угрозами может бывший руководитель пограничной службы. Однако один контроль над границей проблему не решает.
Как и предшественник, пограничник генерал Коваль тоже не имел опыта выстраивания обороны в реальных боевых условиях. Если в Крыму придерживались принципа не допустить огня с обеих сторон, то на территории материковой Украины пошли в ход боевые операции, диверсии, захваты СБУ, МВД, глав администраций — сначала террористическими, а затем и вооруженными группировками. Граница была полностью открыта: через нее беспрепятственно проходили БТРы, танки, колонны грузовиков с наемниками. Министр обороны обязан был организовать четкую защиту границы, а если боевики уже проникли на территорию Украины — нейтрализовать…
Гелетей прежде возглавлял ГУБОП МВД и управление государственной охраны, а это очень специфическая работа. Перевооружение Вооруженных сил новейшими видами вооружений не сработало, хотя мы уже имели самые лучшие образцы военной техники по линии ВТС и продавали ее за рубеж.
Удалось провести несколько эффективных операций и освободить ряд населенных пунктов. Но и здесь командование допустило ряд серьезных просчетов. Боевиков Гиркина выпускали из окружения в Славянске двумя колоннами на Донецк и Луганск, хотя их можно было просто-напросто разгромить и взять в плен на марше — это несколько сот километров. Но руководство Минобороны решило отпустить боевиков — серьезный просчет позволил боевикам захватить областные центры и осложнил положение украинских войск. Около 80% населения оставалось на местах, а проводить военные операции в крупных городах невозможно.
При всех заслугах одним из главных виновников иловайского котла является именно руководство Минобороны, ряд командующих и несколько командиров, которые стратегически не предусмотрели возможность контрнаступления боевиков.
Новый министр Степан Полторак — представитель элиты МВД, он имеет опыт проведения локальных операций на захваченных территориях. Привлечение профессиональных военных высокого уровня, создание сил быстрого реагирования, ракетных, бронетанковых войск, радиотехнических войск, новейшей авиации открывают перспективы для повышения обороноспособности страны. Но это делать нужно уже сейчас, благо военный бюджет Украины увеличен в десятки раз по сравнению с мирным периодом. А разработки украинского ВПК не ниже российского уровня.
— Главным достижением нового министра президент Украины назвал создание Национальной гвардии. Достаточно ли этого для назначения на такой пост?
— Президент авансом похвалил Полторака. Он сыграл большую роль в формировании боевых подразделений, в проведении боевых операций на востоке. Но часто не хватало координации, потому что часто операции проводились автономно, без единого командования, а Нацгвардия игнорировала приказы министра обороны или начальника Генштаба. Были просчеты, которые вели к жертвам.
— Почему восточная граница Украины оказалась проходным двором?
— Военная доктрина Украины не предусматривала угроз с востока, на этом направлении мы не выстраивали систему обороны — здесь все было оголено. Все военные округа находились на западе и на юге, а граница только контролировалась. После российского вторжения мы должны срочно выстраивать новую систему обороны, потому что проект «Стена» неэффективен.
Мы видим, что РФ стремится заморозить конфликт, создав зону угрозы наподобие Приднестровья, Абхазии, Южной Осетии, и контролировать ситуацию. Чтобы этого не допустить, нужно в полную силу задействовать международные инструменты.
— Выработаны ли конкретные механизмы — как закрыть украинскую границу на замок?
— Мы предложили составить дорожную карту контроля новейшими электронными и космическими средствами с участием Украины и России, ОБСЕ, Европейского союза и США, что позволит нам взять под колпак всю границу протяженностью 1930 километров.
Второе — нужно договориться о выводе всех войск и наемников в Российскую Федерацию. Со своей стороны мы создаем группу высокого уровня, куда входят представители всех силовых структур — не только те, которые мониторят ситуацию, но и те, которые непосредственно реагируют на угрозы.
— Генпрокуратура подозревает восьмерых бывших министров обороны в развале армии. Как такое стало возможным?
— Системой безопасности страны руководили президенты и правительство. Концепция обороны страны утверждалась Советом безопасности и обороны, Верховной Радой и правительством. Приоритетом всегда являлись экономика, социальная сфера, региональная политика, аграрный сектор, а армия финансировалась на 15-20% от потребностей. Любая попытка увеличить финансирование пресекалась на корню. Поэтому если мы говорим о привлечении к ответственности за развал армии, надо привлекать предыдущих руководителей Украины.
Но это абсурд. Никто не предвидел угроз такого уровня. Поэтому делать крайними министров обороны просто несерьезно. Нужно разобраться, что каждый министр делал в рамках своей компетенции.
Я сам не раз ставил перед СНБО вопрос о перевооружении Вооруженных сил. За счет военно-технического сотрудничества Украина зарабатывала 2,5-3 миллиарда долларов в год, это 23 миллиарда гривен, которые должны были идти на оборону. За пять лет, ежегодно выделяя 26 миллиардов гривен, мы могли перевооружить все Вооруженные силы. Но средства на военно-техническое сотрудничество тратились на другие, часто — коррупционные цели.
— Еще весной 2013 года общая численность Вооруженных сил Украины составляла 184 тысячи человек. Буквально за месяц до Евромайдана Янукович с 1 января 2014 года приостановил призыв на срочную службу. Случайность ли это?
— На протяжении всего периода независимости шло сокращение Вооруженных сил Украины — Янукович по большому счету ничего не поменял. Ни Янукович, ни Путин и подумать о войне не могли. Предполагалось, что последний при помощи режима первого без войны интегрирует Украину в конфедерацию — вместе с Беларусью, Казахстаном, Россией. За счет полного политического, оперативного, экономического контроля, системы обороны и безопасности, разведки, внешней политики, общих финансов. Ситуация под полным контролем, для чего вести войну?
Поэтому можно предполагать, что Янукович сокращал армию, потому что верил: войны не будет.
— Призыв отменили, а контрактную армию так и не создали?
— Контрактную армию создавали, но одновременно ее и сокращали. А качественный состав не поднимался. Роль военного человека в Украине упала.
— Оправдала ли себя ставка на добровольческие батальоны при проведении АТО?
— Частично. Они закрывали очень важные участки, упреждали прорывы, жесткие действия боевиков. Но слишком много фактов непрофессионализма, неподчинения командованию, случались грабежи. Именно поэтому министр внутренних дел принял решение расформировать один из батальонов.
— Почему украинская армия не смогла подавить движение боевиков на Донбассе еще в зародыше?
— В Крыму и на востоке должна была действовать СБУ; когда сепаратистское движение только зарождалось, когда начали поднимать голову «Русский блок», «Русское национальное единство» — тогда реально было подавить сепаратизм. Когда 300 боевиков захватили Верховную Раду Крыма, их можно было обезвредить. Вводится чрезвычайное положение — никакие органы власти не действуют, лидеры сепаратистов задерживаются (их всего было 600 человек в разных точках), военные перекрывают границу — все завершилось бы в течение нескольких дней. Но не сработало политическое руководство — не хватило воли и опыта.
Кремль пока остановился на формате «замороженного конфликта»
— Киев вынужденно пошел на «минский мир». Как украинские власти использовали его для повышения боеспособности армии?
— Ни Россия, ни боевики и не собирались выполнять договоренности о контроле границы, о 30-километровой разграничительной зоне, о прекращении огня — с 5 сентября зафиксировано более трех с половиной тысяч фактов нарушения перемирия.
Тем не менее, мы частично использовали перемирие для восстановления старой техники: танков, БТРов, БМД, частично авиации и вертолетов — восстановили несколько сот единиц военной техники. Пополнили воинские части за счет более профессиональных военнослужащих, которые воевали в Афганистане, служили в спецназе, участвовали в антитеррористических операциях. Долгое время мы набирали в Нацгвардию добровольцев, которые совсем не имели опыта, даже стрелять не умели, а около 150 тысяч профессионалов, которые сами просились на фронт, игнорировали.
— Путин неоднократно заявлял, что русские войска могут дойти до Киева за три дня. Почему же не дошли, какую стратегию Кремль реализует в Украине?
— Захватив Крым, Россия планировала создать огневой рубеж вплоть до Одессы, а на Донбассе — дестабилизировать ситуацию за счет внутренних выступлений. Дестабилизация должна привести к народному взрыву, после чего к власти придет новая формация политиков, лояльных к Российской Федерации. Стратегическая задача — смена руководства Украины на лояльное, тактическая — контроль над Крымом, востоком Украины и возможность продлить южный пояс через Мариуполь, Херсонскую область. Пока Кремль остановился на формате «замороженного конфликта» на части Донецкой и Луганской области.
Украине не дадут отказаться от статуса безъядерного государства
— Программа реформ «Стратегия-2020» предусматривает реформу сектора обороны и усиление национальной безопасности, увеличение военного финансирования с 1,25% ВВП в 2014 году до 5% ВВП в 2020 году и увеличение количества военнослужащих с 2,8 до 7 человек на тысячу населения. Назовите центральные пункты реформирования украинской армии?
— Необходимо изменить стратегию обороны и безопасности страны с учетом новых угроз. У нас никогда не было проблем с Российской Федерацией — сейчас это главная проблема для Украины. Мы должны реформировать разведку, СБУ, провести эффективную модернизацию ВС исходя из угрозы ведения реальной войны.
Сейчас готовится новая концепция перевооружения ВС: мы предлагаем оснастить танками «Оплот» новые бронетанковые части, дать армии новые системы радиоразведки, ПВО, новейшие средства управления Вооруженными силами, контроля границы.
Новая схема работы на море предполагает задействование крейсеров, возможно, легких катеров, но с ракетным вооружением.
Создание специальных войск для проведения специальных операций: и в тылу, и по уничтожению сил противника, проникающих на территорию Украины.
Речь идет о создании нового мощного комплекса защиты государственной границы, которая должна обеспечивать оборону и безопасность страны в целом.
— Ставка делается на украинские виды вооружения?
— На 80% Вооруженные силы планируем оснащать украинскими вооружениями, наши заводы вполне могут справиться с этой задачей.
— После начала войны Украина заявила о готовности вернуть себе ядерный статус. Есть ли шансы на возвращение ядерного оружия?
— Шансов нет. Мы практически утратили все технологии, а их возобновление — слишком серьезные затраты: и технологические, и финансовые. С другой стороны, и США, и Евросоюз, и Россия, и Китай задействуют все механизмы, чтобы сохранить за Украиной статус безъядерного государства.
А восстановление ядерного потенциала полностью подорвет экономику страны.
«Лукашенко выступает против агрессии с территории Беларуси»
— Насколько реалистично и приемлемо сотрудничество Беларуси и Украины в оборонной сфере, о чем так много говорит Лукашенко?
— На фоне войны мы до минимума сократили военно-техническое сотрудничество со всеми странами, включая и Беларусь. Но существуют конкретные договоренности между президентами и правительствами двух стран: у нас очень близкие технологии, есть совместные интеллектуальные наработки, есть отдельные части производств — и бронетехника, и средства наведения, и авиация, налажена кооперация по многим производствам и технологическим циклам двойного назначения. Военно-техническое сотрудничество имеет хорошие перспективы: мы нащупали точки соприкосновения по 28 крупным проектам, я уже не говорю о более мелких.
— Лукашенко неоднократно заявлял, что с территории Беларуси никто Украине угрожать не будет. Однако Беларусь является главным военно-политическим союзником России. Как в Киеве воспринимают нашу страну — союзником, нейтральным государством либо как потенциальным противником?
— Мы воспринимаем Беларусь как партнера, который может помочь в стабилизации ситуации, в некоторой степени — посредником. Более того, Беларусь является альтернативой по ряду технологий, которые давала Российская Федерация: она может восполнить российские программы и технологии, в которых остро нуждаемся.
За последние месяцы многие украинские специалисты, компании, работавшие в России, обосновались в Беларуси. Россия много потеряла, упустив украинских специалистов по энергетике, гидроэлектростанциям, в других сферах.
— Не ощущает ли Украина угрозы со стороны Беларуси? Уже достигнута договоренность, что в 2016 году в Бобруйске появится российская авиабаза…
— Российские авиабазы прямо не касаются Украины, но мы обеспокоены их появлением в Беларуси. Надеемся, что руководство вашей республики сможет найти ту модель, которая позволит осуществлять контроль за деятельностью военных баз. Президент Лукашенко выступает против агрессии с территории Беларуси, и я надеюсь, что свою позицию он будет четко отстаивать.
— Что нужно делать белорусскому руководству, чтобы украинский сценарий не повторился на нашей территории?
— Необходимо сформировать очень мощный формат международной поддержки в рамках СНГ, в том числе с Казахстаном и Украиной, и постепенно возобновить нормальные отношения с Европейским союзом. С другой стороны, необходимо укреплять свою экономику, и на этой базе укреплять всю систему обороны и безопасности. Как раз этот формат не позволит, даже при огромных ресурсах России, осуществить реальную агрессию. Путин считается с силой — не только военной, но силой экономики, духа, людей.
Постепенный прогресс, стабилизация отношений и с Украиной, и с Россией, и с Западом позволит развивать институты демократии — это перспектива Беларуси.
