Константин Боровой: Воевать придется. Других вариантов нет

Близкий друг и соратник Валерии Новодворской Боровой – как и она сама – бескомпромиссный и резкий в оценках. Своих сограждан он называет “большие группы инфицированных людей, которых будет тяжело возвращать в реальность”. Боровой внимательно следит за событиями в Украине, нередко бывает здесь.

В последний свой приезд он посещал Администрацию президента и обсуждал запуск информационного проекта, вещающего на Россию.
Боровой убежден – война в Украине напрямую сконцентрирована в умах российских обывателей. Он не верит в дипломатический исход конфликта. И считает нынешнее затишье предвестником бури.

– Во время последней поездки в Москву сложилось впечатление, что сейчас российские оппозиционер – это очень маргинальное явление, пользующиеся микропроцентом поддержки в обществе. В политической системе координат, где сейчас ваше место?

– Вы абсолютно правы. Это действительно маргинальное явление, но ситуация еще хуже, чем вы думаете.

– Это как в “Футурологическом конгрессе” Станислава Лема, где действительность намного страшнее?

– Ситуация еще хуже. Позиция Навального по поводу “Крым – не пирожок”.

Вот смотрите есть суд, который должен посадить его на 10 лет, но, черт, не сажает.

Есть Минюст, который принимает решение лишить регистрации, а судебного решения все нет и нет. А есть только заявления.

Возникает подозрение, что проект ликвидации нынешнего режима будет происходить с помощью инъекции Навального. И в этом уже нет никаких сомнений.

– Какие ключевые аргументы, подтверждающие вашу позицию?

– Самый сильный – это продвижение через все возможные инструменты Кремля, прямые и косвенные, идеи, что Навальный – лидер оппозиции. Плакаты, которые по Москве развешиваются…

Один из плакатов, например, “предатели” и дальше нарисован Навальный, Миша Ходорковский и Касьянов Михаил и подпись – это очень важно – “Навальный и остальные”.

Нам противостоит очень высококачественные пропагандисты, их надо постоянно анализировать. Вот эта фраза, она расставляет акценты.

– То есть они отстраивают его бренд?

– Они отстраивают его лидерство в оппозиции. Это отстраивание происходит технологически.

Михаил Касьянов – хороший человек. Он хочет назад в политику. Он хочет сотрудничества с Кремлем. И это единственный путь.

Он – компромиссная фигура.Его задача не изменить систему, а встроиться в нее.

Мы уже проходили стадию в России, когда достаточно эффективное и сильное движение – Союз правых сил – было продано Кремлю с потрохами без всяких надежд на возрождение его оппозиционности. Просто председатель получает губернаторство.

– Объединение оппозиционных партий для участия в региональных выборах для дальнейшего похода во власть. Это имитация оппозиционного движения?

– Это имитация демократического движения, в первую очередь. Потому что это объединение националистов, причем националистов-имперцев, националистов Русского марша и остатков демократического движения – это все равно, что лошади приставить ножки поросенка.

Это вроде лошадь – грива, хвост, но коротенькие такие ножки, которые превращают ее в какое-то другое животное.

Посмешище ли это – сложный вопрос. Потому что общая катастрофическая ситуация привела к тому, что уже не до смеха.

И если раньше я по этому поводу писал анекдоты о том, что в следующий Русский марш во главе будут идти Касьянов, Немцов и Навальный, то теперь я даже шутить на эту тему не буду, потому что это произошло.

Другими словами, можно процитировать Черчилля: “Антифашистский фронт с участием нескольких нацистских партий и антифашистских партий создан”. С чем-то другим я это сравнить не могу.

– Это усложняет нашу украинскую ситуацию. Ведь мы фактически инструмент достижения Кремлем определенных целей?

– Украина – это концептуальный инструмент сохранения и укрепления власти, нынешней группы – Путина и его окружения. Но есть и позитивные моменты, это понятно. Игра или борьба переходит из стадии политтехнологии в стадию горячей войны.

И понимание того, что со стороны России ждать нечего, кроме лобовой военной агрессии, по-моему, происходит. Украинцы начинают понимать, что тезис “бедные русские, которым заморочили голову и надо делать все, чтобы их разубедить”, уже не работает.

Нет никаких бедных замороченных русских. Есть враг. Как в нацистской Германии 100% поддержка, попытка переубедить, перевоспитать, делать ставку на какие-то оппозиционные тенденции бессмысленно. Это – стан врагов. Ничего позитивного ожидать от этого стана врагов нельзя.

– И надеяться на то, что российское общество вдруг осознает катастрофичность своего положения, тоже не имеет смысла?

– В сегодняшних условиях надежды ноль. Ровно ноль. Некоторые говорят о 50%, кто-то говорит об 1%, а сегодняшняя надежда – ноль.

Слишком мощные инструменты и ресурсы использованы Путиным и его окружением для того, чтобы нивелировать воздействие оппозиции. Ее больше нет.
После объединения с имперцами, демократическая оппозиция перестала существовать. Как фактор ее больше нет.

Есть отдельные здравомыслящие или очень остроумные люди…

– Возможен ли конфликт между Путиным и окружением?

– Нет, никакого конфликта нет.

Например, Андрей Илларионов делает вывод о том, что Путин пытается модифицировать власть, имитировать возможность государственного переворота. Он рассматривает это как один из возможных вариантов.

Знаете, что на Навального работает сильная структура троллей. Они технологичны и по почерку похожи на кремлевских троллей. Они работают на Навального, на одну простую и важную для него цель, идею: Навальный – лидер оппозиции.

Выходим 15 января не демократию защищать, не свободу слова, а защищать Навального. Обсудим на Манежной площади постановление суда о Навальном. Очень мощная подготовительная кампания, которая закончилась ничем.

– Но ведь креативный класс, который вышел на Болотную в 2012 году, он видел в Навальном своего лидера.

– Не так, они хотели бы иметь не такого лидера, а хоть какого-нибудь.

– Вы живете между двумя странами – в России и в США, в Лос-Анджелесе, если не ошибаюсь. Фактически, между прошлым и будущим. Вы то, что называется, самая настоящая “пятая колонна”. У российского обывателя при вашем виде должно сводить скулы…

– Так и происходит. Это такая искренняя ненависть. С большим удовольствием меня обвиняют в связях с ЦРУ, Моссад даже не упоминается. А ЦРУ, деньги Госдепа, да.

– А как есть на самом деле? Вы предприниматель, построили свой бизнес, сейчас у вас какие-то активы в Штатах?

– У меня есть несколько бизнесов. Вот сейчас перед вами я как раз обсуждал один из проектов в Силиконовой долине.

– То есть вы инвестируете в it-стартапы?

– Нет, это мой проект. Это в меня инвестируют. Проект в Силиконовой долине – интересный проект, который может вырасти до стоимости 1,5-2 млрд долларов.

Я запускал в России первую биржу, создавал несколько инвестиционных банков

Биржа была главным проектом – где-то в 1993-1994 году эта компания раскрутилась до стадии оборота 2 млрд. долларов в день.

Когда я начинал, мне было 30, я был профессором математики, преподавал вычислительную технику, прикладную математику и классическую математику.

– Вы могли предположить, что спустя 30 лет Россия станет вообще неприемлемой для жизни, и что за альтернативную точку зрения опять можно получить срок. Как вы себя сейчас чувствуете?

– В конце 80-х я занимался огромным количеством политических проектов. Я дружу со многими диссидентами, создавал антикоммунистический альянс, делал заявления о том, что финансирование Горбачева – это ошибка США.

И тогда я был уверен, что Россия станет демократическим государством.

– Когда российское общество превратилось в общество потребителей, которые не заметили, как они оказались в концлагере? Что усыпило общественное мнение?

– Очень точное определение.

Вспомните начало имперского проекта 1994 -1995 год – противостояние Ельцина и Татарстана, идеологическое. Противостояние на уровне Россия – все-таки федерация или конфедерация. Тогда в 1994 года был издан секретный указ о подготовке к подавлению антиконституционного путча. Там было расписано, что главы национальных республик делают заявление, после этого вводятся войска. Это июль 1994 года.

В ноябре и декабре этот проект начал осуществляться. Это был имперский проект, на котором еще не закончилась демократическая Россия. Но по ней был нанесен мощный имперский удар. В этот момент многие люди с демократическими убеждениями заявили, что они больше не поддерживают Ельцина и уходят в оппозицию. И тогда началось другое развитие. В связи с войной в Чечне меняется вся структура власти, другие люди…Сначала ЧК, потом ГПУ, потом НКВД, потом МГБ, потом КГБ.

Потом ФСК и сейчас ФСБ. Я вам перечислял центры власти.

Если вы помните, реакцией Юлии Латыниной на убийство Немцова было то, что Рамзан Кадыров по существу нанес удар по демократической оппозиции, но кроме того…

– Показал силовикам, кто в доме хозяин.

– Нанес пощечину спецслужбам российским, офицерам.

Смотрите, чтобы быть уверенным, что это не закончится высадкой с вертолетов спецслужб в Грозном, для него очень важно было не просто убить Немцова. Важна была интерпретация этого убийства. Кто первый будет делать доклад Путину.

Первыми делает доклад директор ФСО – Федеральной службы охраны. Это убийство невозможно было без согласования синхронизации с ФСО. Значит, нет никаких сомнений, что это было согласовано.

– Вам не страшно?

– Сегодня абсолютно ясно, кто заказал, кто осуществил, и кто идеологически сопровождал убийство Немцова. Заказ концептуальный Путина, то есть борьба с пятой колонной. Трактовка или крышевание этого убийства – это ФСО. И первый доклад и отмазывание Кадырова. Заказчик как бы технического исполнения – Рамзан.

Страшно ли мне? Я живу в этих условиях 30 лет. Все то же самое.

– Сейчас есть ощущение затишья. И вроде как дипломатические инструменты начали действовать. Какой ваш прогноз, как дальше будет развиваться ситуация?

– Последнюю точку в войне может поставить только Украина. Вам придется воевать и воевать с огромными жертвами. К этому надо готовиться. Других вариантов нет…

Ощущение гордости возникнет от того, что Украина сегодня защищает не свои национальные ценности (или будет защищать, если будет активно участвовать в этой войне), а европейскую, западную цивилизацию.

Европейцы в курсе реальной ситуации. Но никто не хочет таскать каштаны из костра для Украины. Никто не хочет и не будет. Идет подготовка к обороне в случае развертывания глобальной войны. Но до тех пор, пока Украина не начнет решать эту проблему, это будет состояние неустойчивого равновесия.

– Что значит идет подготовка?

– Прибалтика набита американскими танками; создан штаб в Польше координации действий на случай военных действий; проговорены возможности политической и военной реакции Швеции и Финляндии.

Со стороны НАТО, а НАТО – это не отдельная страна, это структура межгосударственная – раздаются постоянные призывы увеличивать военные бюджеты, усиливать оборону; произнесены уже сроки наиболее вероятного начала, возможного начала крупномасштабных военных действий уже не против Украины, а против европейского сообщества, что условно называется Мировой войной. Это 25-й год.

– То есть мы между крепостной стеной и ордой? Мы хотим за крепостную стену, а нам говорят: “Мы вас как жертву пока принесем”…

– Это один из сценариев. Российские войска начинают пробиваться на Киев, Украина оказывает сопротивление. Огромное число жертв. Попытка прорыва России через Крым на Приднестровье. Украина объявляется бесполетной зоной, как в Югославии, Ливии. И начинается конфликт. Неустойчивое равновесие, военное равновесие может длиться сколько угодно. Оно обескровливает Украину.

С другой стороны, это обескровливание может продолжаться довольно долго. Совсем циничный взгляд циника-европейца на эту ситуацию: “Ну, подумаешь, 7 тысяч за год. Там все-таки рождается больше, чем 7 тысяч”. Это ужасный, циничный взгляд на вещи. “Подумаешь дефолт. Ну, еще одно государство объявит о дефолте. Украина же не член ЕС. Ну, дефолт”.

Дальше Украина превращается в копию Молдовы. Такое существование между медленным умиранием и медленным возрождением там. Плюс 0,1% ВВП…

– Возможен ли социальный взрыв внутри России?

– Никакого взрыва не будет. Нам (в данном случае вам и мне) противостоит высокопрофессиональное сообщество, инструментарий спецслужб, пропагандистов, спецслужбисты, журналисты. Вот ресурсы у этого сообщества – 140 млн. граждан, 1/6 часть суши.

– Как вы оцениваете решение Марии Гайдар стать частью команды Саакашвили?

– Мария Гайдар – тень символа Егора Гайдара, которого мы защищаем. Символ тех либеральных реформ очень короткого периода времени для России.

Я готов ей прощать некоторые заблуждения, связанные с тем, что она сотрудничала с Алексеем Навальным, с этой частью оппозиции.

Саакашвили сделал стратегический ход. Он пытается решить задачу возвращения России в демократическое сообщество не через два три поколения, а в течение обозримого периода.

Это правильный расчет, если представить себе, что следующие 50 лет Россия будет нынешней, то следующие 50 лет будет война в Украине. Это его забота об Украине, Грузии и России.