Нейланд родился 28 января 1949 года в Ленинграде. В семье было шестеро человек: сам Аркадий, его родная сестра, двое сыновей отчима от первого брака, сам отчим и мать. Всем приходилось ютиться в маленькой коммунальной квартире.

Мать работала санитаркой в больнице по соседству, а отчим, с которым Аркадию найти общий язык было крайне сложно, слесарем. Оба супруга изрядно выпивали.

Условия и образ жизни Нейландов не выделялись среди остальных семей 60-х годов. В Ленинграде тысячи людей жили в густонаселенных коммуналках, считали копейки до зарплаты и занимали у соседей или знакомых.

По собственным словам Нейланда, с раннего возраста ему приходилось голодать и терпеть побои со стороны отчима. В возрасте 7 лет мальчик сбежал из дома и вскоре оказался на учете в детской комнате милиции.

В 12 лет был исключен из школы за кражу и неуспеваемость. Мать и отчим были в ярости и отправили сына в интернат, откуда он вскоре сбежал из-за постоянного воровства у сверстников. Но далеко уехать не удалось: в Москве Аркадия поймала местная милиция и отправила обратно в ленинградский интернат.

До конца 1963-го Нейланд работал на предприятии «Ленпищмаш», где прогуливал работу и воровал. Неоднократно задерживался милицией за кражи и хулиганство: «приставал на улицах к девушкам, совершал квартирные кражи, однажды избил прохожего кастетом», — но по чудесным обстоятельствам до суда дела не доходили, и Нейланд чувствовал безнаказанность.

24 января 1964 года был в очередной раз задержан за кражу со своим другом Кубаревым с украденными вещами в руках, но ему удалось сбежать из отделения милиции из-за недосмотра помощника прокурора, который вывел Нейланда в коридор и оставил без присмотра.

Ненависть к сотрудникам милиции переполняла его, и он решил отомстить: совершить какое-нибудь страшное убийство, раздобыть денег и после уехать на курорт в Сухуми, чтобы начать там новую жизнь.

Совершение преступления

27 января 1964 года, за день до своего пятнадцатилетия, Нейланд украл у своих родителей топор и направился к дому № 3 по Сестрорецкой улице Ленинграда. Дом был выбран неслучайно, именно здесь в возрасте четырех лет он отнял у незнакомого мальчика фонарик и тот же дом пытался ограбить.

Чтобы раздобыть денег на курорт, он искал дорогую квартиру, где можно было украсть деньги и различные драгоценности. Внимание привлекла квартира под номером 9, входная дверь которой была обита кожей.

Нейланд позвонил в дверь и представился работником почты. Ему открыла дверь 37-летняя домохозяйка Лариса Михайловна Купреева и впустила в квартиру, где находился ее трехлетний сын Юра.

Убедившись, что в квартире никого больше нет, Нейланд закрыл входную дверь на замок и набросился на хозяйку с топором. Женщина попыталась отобрать его, но ничего не вышло, и первые удары пришлись по рукам и плечам. Чтобы соседи не слышали крики, Нейланд включил стоявший в комнате магнитофон на полную громкость. Маленького мальчика он решил не оставлять в живых и убил шестью ударами топора.

После убийства он обыскал квартиру, нашел кошелек с 57 рублями, облигации трехпроцентного займа, золотые женские украшения и фотоаппарат, на который снял убитую в непристойных позах, предварительно оголив ее ноги, чтобы эти фотографии потом продать.

После этого Нейланд помыл в ванной руки, приготовил яичницу и спокойно позавтракал. Перед уходом он поджег квартиру и открыл газ в надежде, что взрыв уничтожит все улики.
Однако соседи почувствовали запах гари на лестничной площадке и вызвали пожарных, которые оперативно прибыли по вызову и огонь почти не затронул место преступления.

Благодаря этому следственная бригада нашла отпечатки окровавленных пальцев и орудие убийства — обгорелый топор. После опроса десятка жильцов дома был составлен словесный портрет Нейланда.
Жильцы говорили о том, что видели «губастого подростка лет 15». Такое описание было слишком хорошо знакомо местной милиции, и когда оперативники установили, что Нейланд украл у родителей топор, эта версия стала основной.

Вскоре был допрошен Кубарев, который рассказал, что его приятель планировал вернуться на Сестрорецкую, чтобы «поживиться» в одной из квартир и уехать в Сухуми. Сразу после допроса в этот город, а также в Москву были экстренно разосланы ориентировки.

На следующий день Нейланд встречал свой день рождения уже по дороге в Москву, куда выехал поездом через несколько часов после зверской расправы над женщиной и ее малолетним сыном.

В столице СССР он купил железнодорожный билет до Сухуми и в ожидании поезда решил совершить поездку по городу в экскурсионном автобусе.

30 января на перроне Сухумского железнодорожного вокзала Нейланд был задержан местными оперативниками, опознавшими его по ориентировке. На раскрытие кровавого преступления понадобилось всего четверо суток.

После задержания в Сухуми вылетели несколько оперативников из Ленинграда. На месте выяснилось, что их коллеги плохо обыскали задержанного и тому удалось спрятать в камере несколько важных вещественных доказательств — бумажник, паспорт мужа убитой, ключи от квартиры Купреевой и связку воровских отмычек. В руках следствия оказался тот самый фотоаппарат, похищенный из квартиры. На одежде Нейланда были найдены пятна засохшей крови, которые позже были идентифицированы с группой крови Купреевой.

Следствие и казнь

По словам следователей, Нейланд держался уверенно, ему льстило внимание к его персоне, и с первых допросов он полностью сознался в содеянном и активно помогал следствию.

О совершении своего зверского убийства рассказывал спокойно и без раскаяния. Жалел только ребенка, но оправдывал его убийство тем, что «другого выхода после убийства женщины не было». Наказания не боялся и говорил, что ему, как подростку, не достигшему 18 лет, «всё простят». Для следователей было очевидно: Нейланда уже просветили сокамерники следственного изолятора, что возраст должен надежно защитить его от сурового наказания.

Между тем жестокое двойное убийство, совершенное подростком, получило широкую огласку. На имя председателя Президиума Верховного Совета СССР Леонида Брежнева начали поступать письма от граждан и различных организаций с просьбами принять закон о применении к несовершеннолетним, совершившим особо тяжкие преступления, высшей меры наказания. Инициативная группа ленинградцев спустя несколько дней начала сбор подписей под петицией с требованием «уничтожить выродка».

17 февраля 1964 года Президиум Верховного Совета СССР принял постановление, допускавшее применение в отношении несовершеннолетних высшей меры наказания — расстрела. Это постановление было принято уже после преступления Нейланда, но еще до его рассмотрения и вынесения решения по нему судом.

Практически спустя месяц, 23 марта 1964 года, суд решил приговорить Аркадия Нейланда к смертной казни. Это шло вразрез с законодательством РСФСР, действовавшим на момент совершения преступления, когда парню было 14 лет.
В тот момент к высшей мере наказания могли приговаривать лиц строго от 18 до 60 лет, а применение смертной казни к несовершеннолетним было под запретом. Но ввиду исключительной жестокости данного преступления суд вынес приговор в соответствии с новым постановлением от 17.02.1964, применяя его в обратную сторону.

Перед этим в Ленинграде был проведен письменный опрос судейского корпуса города, где был поднят вопрос: «Можно ли считать постановление Президиума Верховного Совета имеющим обратную силу?» Положительный ответ организаторами акции был запрограммирован заранее, и Нейланду вынесли приговор, которого он никак не ждал.

Приговор в стране со стороны граждан был воспринят положительно, но среди юристов и части интеллигенции он вызвал негативную реакцию. За рубежом дело Нейланда однозначно комментировалось как пример несоблюдения Советским Союзом норм международного права и соответствующих соглашений.

11 августа 1964 года приговор был приведен в исполнение, и Аркадий Нейланд был расстрелян, несмотря на то, что он подавал кассационную жалобу и ходатайство о помиловании. Но Верховный Совет СССР оставил их без удовлетворения.