Теперь выходцы из региона втягиваются в конфликт не только с целью ведения джихада и установления норм шариата на священной земле Шама.

ИГ теряет влияние на кавказские группы в Сирии

На этой неделе отряд повстанцев численностью около 1500 человек, состоящий из чеченцев, узбеков и таджиков, примкнул к “Фронту ан-Нусра”, считающемуся подразделением “Аль-Каиды” в Сирии. Об этом сообщил базирующийся в Британии Сирийский центр мониторинга прав человека.

“Фронт ан-Нусра”, как и “Исламское государство”, признан в России террористической организацией. Однако, помимо режима Башара Асада, противником “Фронта” является и ИГ.

Как стало известно позже, этим отрядом стала группировка “Джейш аль-Мухаджирин валь-Ансар” (ДМА).

По информации, размещенной на ресурсах самой ДМА, численность организации составляет до 750 бойцов. Это около 500-600 арабов, из которых 50 являются выходцами с Аравийского полуострова, а также около 100-150 русскоязычных мухаджиров, в основном выходцев с Северного Кавказа: аварцы, кумыки, чеченцы, ингуши, кабардинцы.

Ранее к “Фронту ан-Нусра” уже присоединялись (или действовали в близком сотрудничестве) различные боевые группы под руководством выходцев с Северного Кавказа численностью около полутора тысяч человек (большинство бойцов — также из северокавказского региона).

Выходцы с Кавказа в рядах ИГ (ИГИЛ): читайте на “Кавказском Узле”

Получается, что в последнее время боевые подразделения выходцев с Северного Кавказа, ранее участвовавшие в сирийском конфликте независимо от противоборствующих групп исламских джихадистов, фактически переходят на сторону “Фронта ан-Нусра” – основного оппонента ИГ.

При этом за последние полгода не было ни одного случая перехода какой-либо из групп, состоящей из выходцев с Северного Кавказа и воюющих в Сирии уже год или более, в “Исламское государство”.

Долгосрочные и категоричные выводы относительно ослабления ИГ и усиления роли “Фронта ан-Нусра” делать преждевременно, считает докторант Института исследований Ближнего Востока и мусульманских стран Мармарского университета в Стамбуле Ринат Мухаметов.

“Ситуация в Сирии постоянно меняется, каждую неделю в отдельных населенных пунктах Сирии меняется власть, внутри этих групп есть разные центры влияния. И на основании того, что ряд ранее нейтральных групп определили свои позиции и примкнули к “Фронту ан-Нусра” и фактически вошли в “антиигиловский” фронт, я бы не стал делать серьезные заключения. Потому что в любой момент это все может поменяться и привести вновь к усилению ИГ, или наоборот. В состоянии гражданской войны всегда так бывает…” – считает Мухаметов.

Он отмечает, что российские спецслужбы и в дальнейшем будут заинтересованы в оттоке радикальной молодежи из страны: “Логика очень проста: чем больше радикальных граждан уедет туда, тем меньше проблем будет в России”.

Позиции ИГ на Кавказе

Главным фактором усиления позиций ИГ на Северном Кавказе являются спецслужбы России, считает мой знакомый, попросивший не называть его имени.

“Когда произошел раскол между радикальным подпольем на Северном Кавказе, руководство “Имарата” попыталось консолидировать свои ряды, вновь собрать все разрозненные группы. Именно в этот момент российские спецслужбы, во-первых, сделали все для того, чтобы этого не произошло, а во-вторых, фактически полностью ликвидировали сам проект “Имарат Кавказ”, окончательно расчистив дорогу представителям ИГ на Кавказе”, – говорит он.

Дальнейшему ослаблению структуры “Имарата Кавказ” и дезорганизации ее рядов способствовало отсутствие авторитетных лидеров “Имарата”, считает мой собеседник.

“Имарат Кавказ”: справка “Кавказского Узла”

“Кризис начался и в зарубежных рядах “Имарата”, так как им просто не с кем стало координировать свои действия”, – считает он, при этом отмечая, что не появилось авторитетного лидера и у сторонников ИГ на Северном Кавказе, потому что Рустам Асельдеров, по его мнению, “не тянет на харизматичного лидера, и с момента его назначения лидером ИГ на Кавказе и объявления “Вилаята Кавказ” им не было проведено ни одной сколь-либо заметной диверсии”.

Среди радикальной кавказской молодежи наиболее популярна идеология ИГ, считает другой мой собеседник, по имени Умар.

“Это исламская молодежь, не признающая авторитетов среди ученых не в силу своего высокого интеллектуального уровня, а скорее в силу его отсутствия. Их соотношение в целом с мусульманами Северного Кавказа быстро уменьшается, но можно сказать, что это большинство от радикальной части исламского сообщества. Пик популярности ИГ на Кавказе пройден, однако оттоку способствуют действия российских спецслужб, не ставящих себе задачей все эти годы разобраться в тонкостях исламских идеологий, равно как и отсутствие перспектив у этой молодежи подняться по социальной лестнице у себя в стране”, – говорит Умар.

По его мнению, отток представителей Северного Кавказа в Сирию может усилиться и в связи с тем, что Россия вступила в прямой вооруженный конфликт с сирийской оппозицией.

“Я думаю, что сейчас антироссийские настроения усилятся в мусульманском сообществе страны. На фоне последних скандалов с запретом аятов Корана, усилением репрессивных мер к верующей молодежи, а теперь прямой военной агрессии России против Сирии, где идут сообщения о гибели мирных жителей — все это неминуемо приведет к увеличению желающих присоединиться к вооруженному конфликту в этой стране. Не могу сказать, что предпочтения будут отдаваться ИГ. К тому же и бомбежки российской авиации свидетельствуют о том, что ИГ от них только выиграет, ведь приходятся они по их основным оппонентам, по ССА и “Джабхат ан-Нусра”, – считает Умар.

Вербовка

Основными каналами вербовки является диаспора, рассказал мне выходец из одной из северокавказских республик, проживающий в Турции.

“Первоначально коммуникация устанавливается через Интернет, в соцсетях. Ранее уехавшие туда [в Сирию] люди связываются со своими друзьями, родственниками, они оказывают на них идеологическое влияние, используя как исламскую мотивацию – говорят “о притеснениях братьев в Сирии”, о “преступлениях алавитов”, – так и стимулируя это психологическим воздействием от событий, происходящих с мусульманами и в целом с обществом в самой России”, – говорит он.

“Немалую роль играет во всем этом и социально-экономическая ситуация в стране и на Кавказе особенно. Один мой знакомый, колеблющийся, ехать ему в Сирию или нет (и казалось бы, склоненный мною к пониманию того, что это противоречит исламу и интересам мусульман), впоследствии, как я узнал, все же уехал в ИГ. А мотивацией стала недвижимость, которую ему там обещали выдать. То есть очень многими движут совершенно мирские, материальные интересы, и идея там далеко не на первом месте. Им обещают по приезду благоденствие, пенсии и социальные выплаты от продажи нефти, безбедное существование, к тому же преподнося этот под соусом “пользы для строительства халифата”, “вклада в его создание”.

Террористический конвейер

Пока что в “битве за души” (и их количество) сошлись интересы российских спецслужб и рекрутеров ИГ.

Первые навалились на религиозные практики исламского толка в регионах Северного Кавказа, которые принято считать “нетрадиционными”.

Жители Нового Куруша сообщили об уголовном преследовании местных салафитов: читайте на “Кавказском Узле”

У вторых – благодаря такой бескорыстной помощи – нет надобности даже дополнительно обосновывать молодым людям необходимость присоединиться к строительству заветного Халифата, который “низвергнет оковы и угнетателей”.

Раньше у сомневающихся, но желающих переступить грань, оставался аргумент против переселения в Сирию – вроде бы и на Кавказе есть с кем воевать.

Сейчас же военное вмешательство России в Сирию может стать непреодолимым соблазном для тех, в ком идеология строительства халифата теперь сойдется воедино с жаждой мести.

Совместно с интернет-СМИ “Кавказский Узел”