«Есть закон, а есть справедливость — так говорил президент?» Как Рыженков встретился с «тунеядцами»

Осенью 2016 года Валентине Чернышовой пришло «письмо счастья». Просили заплатить 293 рубля 30 копеек. Женщина попала в тунеядцы, так как ей не хватило всего несколько дней «годового стажа». В феврале 2017-го Валентина пробилась на прием к первому заместителю главы Администрации президента Максиму Рыженкову и рассказала о том, в каком положении она оказалась:

— В 2015 году я работала в детском саду, но начали выходить «декретницы» из отпусков, и мне пришлось освободить место. Но любой скажет: я бралась за любую работу, и прачкой, и дворником была в саду, и все равно пришлось уйти. Сейчас я трудоустроена. Но заплатить налог надо. Зарплата 230 рублей, у мужа — 280. Негде нам взять этих денег, — разрыдалась в приемной женщина.

В прошлом году в Рогачеве, где живет Валентина, были «Дажынкі» и на центральной улице города сделали отменную четырехполоску, но с нее нам приходится свернуть в частный сектор. Еще немного гравийки, а дальше крадемся уже на первой передаче. Чем выше ухабы на дороге, тем ниже и скромнее дома вдоль нее. Нам — в самый маленький, деревянный, с двумя окошками.

Внутри пахнет дровами, на стенах — картины, хозяйка протягивает тапки — холодный пол. Валентина говорит полушепотом — в соседней комнате спит ребенок. Уже год, как она бабушка: дочь Настя — студентка физического факультета — встретила молодого человека, полюбила, родила.

— Он тоже студент, мама растила его одна, — вздыхает Валентина. — А разве они нас спрашивали? Приехали и сообщили: «Мы приняли такое решение». И что ты сделаешь? Пусть теперь будут счастливы.

После очередного визита в Гомель Валентина решила забрать на время внука к себе.

— Приехала — а они носом клюют, спят на ходу. Конечно, им тяжело. Но я сказала: никаких академических, так дело не пойдет, знаю, как потом тяжело восстанавливаться. Я ведь сама только курс в педучилище закончила, потом встретила Олега, родила Настю и ушла в академку. Дочка болела постоянно — какая уже там учеба, хотя училась я хорошо. Теперь имею только среднее образование и очень об этом жалею. Поэтому пусть учатся, тем более уже пятый курс, еще несколько месяцев — и диплом. Немного осталось, прорвемся!

Малыш словно почувствовал, что разговор о нем, проснулся — и вот уже розовощекий, разомлевший ото сна Владик у бабушки на руках с интересом рассматривает незнакомцев.

За этим «прорвемся» слышится слабая надежда, что вскоре все изменится к лучшему. Как и тогда, в феврале, когда Валентина шла в райисполком на прием к первому заместителю главы Администрации президента Максиму Рыженкову.

— Я ведь тогда думала, что иду на личный прием. А открыла дверь — мне дурно стало: столько людей, руководство райисполкома, облисполкома в ряд, корреспонденты, фотографы. Но деваться уже было некуда. Да и, если честно, я была в таком состоянии, что не думала об этих камерах. Помню, хотела только одного — услышать мнение высокого чиновника: неужели я и в самом деле не права.

«Валентина зашла в числе первых посетителей, когда в кабинете было несколько пишущих журналистов и еще один фотограф, с которым мы стояли плечом к плечу. Она была не первой женщиной, которая рассказывала про свою проблему, но оказалась первой, кто не смог сдержать эмоций и в конце концов заплакал, — вспоминает автор фото Иван Яриванович. — Уже после я встречал комментарии, мол, этот момент — постановка, что женщина расплакалась намеренно перед журналистами. Я разочарую таких людей — нет».

Ее походу к большому столичному чиновнику предшествовали месяцы безуспешной борьбы с чиновниками местными. Сначала «письмо счастья» женщина серьезно не восприняла. Но в налоговой все дотошно посчитали — Валентине не хватает 9 дней для того, чтобы не считаться тунеядкой. Объяснили, что закон для всех один, исключений не предусмотрено. Надо платить. Но спустя месяц кто-то подсказал — можно написать в исполком заявление с просьбой освободить от уплаты сбора. Заявление у женщины приняли и сказали ждать. Накануне Рождества к Валентине домой приходила комиссия, изучала жилищные условия и что-то фотографировала. А в январе из исполкома пришел ответ — в удовлетворении ее просьбы отказать.

Воспоминания даются непросто. Валентина снова не может сдержать слез

— Вы не представляете, какой это был шок. Это такой груз, ты постоянно об этом думаешь, — Валентина не в силах больше сдержать слез. — Вы только не фотографируйте. А то скажут: вот дура, снова рыдает. Но вы понимаете, эти слезы, они сами… Нервы ведь не железные, видно, тогда что-то надломилось. Я, когда вижу эту фотографию, просто не верю, что это было со мной и что я просила освободить меня от этого абсурда. По ночам я все думала: ну вот как они придут меня забирать? Наручники наденут, что ли? А как судья этот, который вынесет это решение осудить невиновного? Неужели и в самом деле вынесет?

Валентина говорит, после того как ее фотоистория облетела интернет, ее стали узнавать на улицах. Конечно, не о такой славе она мечтала. Но уж как есть.

— Самое главное, что негатива со стороны людей на себе я при этом не ощутила ни разу. Наверное, все понимали, что в моей ситуации мог оказаться любой.

Своего мнения о декрете № 3 за этот год она не изменила — по-прежнему считает его абсурдным и ограничивающим свободу человека.

— Вот смотрите, у меня состояние здоровья никакое. Артрит прогрессирует: я из Ветковского района, мне было 12, когда Чернобыль случился. Руки с 20 лет выкручивает. Сейчас боли страшные. Если бы не ситуация, что надо тянуть детей, я бы уже и отдохнула, мне бы и картошки уже хватило. Но нет же, кто-то за меня решил, что я должна работать!

Конечно, она будет работать. Потому что «надо тянуть» детей и дом. У мужа серьезные проблемы со спиной: мужчина работает сторожем в том же детском саду, что и Валентина. Зарплата на 50 рублей больше. Ну какие это деньги для семьи, в которой теперь еще два студента и малыш?

Зимние деревья в углу на обоях появились после того, как годовалый Владик выплеснул на стену чай. Чтобы сэкономить на ремонте, Валентина расписала стену акриловыми красками. Женщина хорошо рисует, но на это занятие не остается ни времени, ни сил

А ведь еще 15 лет назад Чернышовы с уверенностью смотрели в будущее: обменяли «двушку» на этот дом, хотелось улучшить жилищные условия.

— Мы знали, что дом старый, но не думали, что такие проблемы с ним начнутся. Думали, что своими руками осилим. А столкнулись — ужаснулись.

Дом 1946 года — со всеми вытекающими последствиями: ржавыми водопроводными трубами, трухлявым полом и, как позже выяснилось, прохудившейся крышей. Все недостатки вылезли в один момент. Чтобы устранить хотя бы часть из них — привести в порядок водопровод и пол — Чернышовым пришлось брать кредит. Его придется погашать еще два года. Выплаты — 170 рублей в месяц. Для семьи с общим бюджетом 500 рублей — сумма огромная.

А на крышу семье кредитных денег так и не хватило. С прохудившейся и живут.