Президент Украины Петр Порошенко заявил во вторник, 8 сентября, что в Донбассе «уже два дня» фиксируется полное прекращение огня.

«Только две вылазки диверсионно-разведывательных групп вчера и сегодня. На 500-километровом участке фронта огонь ни с артиллерии, ни с гранатометов, ни со стрелкового оружия вообще не открывался», — сказал он.

В свою очередь, Донецкое агентство новостей со ссылкой на минобороны Донецкой народной республики, сообщило о семи обстрелах за последние сутки. Однако и это в разы меньше, чем в «обычное» время. В Минске контактная группа пыталась согласовать договор об отводе от линии соприкосновения вооружений калибром менее 100 мм.

Тем не менее далеко не все так благостно, и уже в ближайшее время эскалация с Западом может достигнуть новых «высот». Западные страны едины в том, что Украина выполняет свою часть минских соглашений, в частности, принимает поправки в конституцию о децентрализации и особом статусе Донбасса. А Россия саботирует договоренности, уверены они, и потому обещают ужесточение санкций, если в ДНР и ЛНР 18 октября пройдут местные выборы, не согласованные с украинскими властями. Об этом ранее говорили главы Франции и Германии Франсуа Олланд и Ангела Меркель. На днях Франсуа Олланд послал еще один сигнал Москве: «…если [минский] процесс благополучно завершится, то я лично буду выступать за отмену санкций».

Но, вероятнее всего, ни Москва, ни Донецк с Луганском выборы отменять не будут. Они ведь уверены, что имеют полное право на их проведение, поскольку Киев все изменения в законодательстве осуществляет в одностороннем порядке, без консультаций с непризнанными республиками.

Безусловно, новые антироссийские санкции из-за несогласованных выборов станут дополнительным бременем для российской экономики, поскольку, скорее всего, будут введены ограничения на операции с капиталом, арестованы счета и запрещено сотрудничество с расширенным кругом компаний и лиц. Возможно, появятся секторальные санкции, которые затронут, например, ВПК.

Это неприятно, но терпимо. Но Запад в состоянии применить более мощное оружие — прежде всего, эмбарго на экспорт российской нефти (запрет на поставку газа значительно менее вероятен, поскольку «Газпром» обеспечивает около четверти потребления «голубого топлива» в ЕС и невозможно заместить такой объем, да еще накануне осенне-зимнего сезона).

Такой вариант вероятен в случае вооруженной эскалации в Донбассе. Петр Порошенко в каждом своем выступлении подчеркивает, что такой сценарий развития событий вовсе не исключен. Недавно он назвал его в числе трех наиболее вероятных. Причем помимо военного захвата территории Донбасса Порошенко заявил и о последующем «походе на Москву».

На первый взгляд нефтяное эмбарго в отношении России станет подарком для мирового рынка нефти. По оперативным данным Минэнерго, общий объем экспорта «черного золота» из России в страны дальнего зарубежья в январе — июле этого года составил 126,7 млн т (в среднем 18,1 млн т в месяц, или 4,4 млн баррелей в сутки). Без учета экспорта в Китай (примерно 0,8 млн баррелей в сутки) наша страна поставляет на мировой рынок (преимущественно в европейские страны) около 3,6 млн баррелей нефти в сутки.

Почти столько же (3 млн баррелей в сутки), по оценке Международного энергетического агентства, составляет профицит сырья на рынке. В общем, нефть из резервов (их размер в развитых странах равен не менее трех месяцев импорта) не нужно будет брать в больших объемах. Есть некоторая проблема в том, что часть европейских НПЗ сконфигурированы под переработку российской нефти, но это вряд ли станет препятствием для США.

Зато эмбарго уберет с рынка излишек сырья, и цены вернутся если не к прошлогодним $100–115 за баррель, то к $70–80 точно.

Такой уровень котировок — мечта американских компаний, работающих на сланцевых месторождениях. По оценке рейтингового агентства Moody’s, издержки полного цикла варьируются в диапазоне от $20 за баррель до $70, в средний показатель по отрасли — $51. Соответственно, при нынешних котировках в районе $45 за баррель американского сорта WTI свыше половины сланцевых компаний прибыли не приносят.

Нынешние цены не позволяют американским нефтяникам возвращать кредиты, которые они брали на развитие бизнеса. По данным компании FactSet Research Systems Inc., которые приводит газета The Financial Times, их совокупный чистый долг вырос с $81 млрд на конец 2010 года до $169 млрд на середину текущего года.

При этом в первом полугодии 2015 года затраты компаний превысили выручку на $32 млрд. Примерно в десять раз с начала года упали объемы привлечения капитала путем эмиссии акций и в четыре раза через размещение облигаций.

Естественно, что банки пойдут навстречу нефтяникам, но часть наиболее слабых игроков с рынка уйдут. Standard & Poor’s зафиксировал дефолт в текущем году у 16 американских нефтедобывающих компаний.

Результат воздействия низких цен на американский сланцевый сектор — снижение добычи (пока незначительное), а также падение (более чем в два раза) числа буровых установок. Стоит также отметить, что все чаще участники рынка и аналитики говорят, что компании фальсифицируют отчетность, а американские статистики завышают текущие данные о добыче (об этом, в частности, недавно говорил глава «Роснефти» Игорь Сечин).

В итоге выходит, что именно американские нефтяники стали бы главными бенефициарами введения эмбарго на экспорт нефти из России. С макроэкономической точки зрения рост цен на энергоносители также был бы позитивным фактором для экономик развитых стран, поскольку снизил бы риск дефляции.

Кому эмбарго не придется по нраву, так это Саудовской Аравии. Королевство последовательно реализует стратегию выдавливания американских конкурентов путем насыщения рынка сырьем и удержанием цен на низком уровне.

Зато остальные члены ОПЕК будут счастливы. Венесуэле, Эквадору, Алжиру и другим крайне необходимы высокие цены, поскольку у них нет 600 с лишним миллиардов долларов золотовалютных резервов, как у саудитов, и им нечем затыкать бюджетные дыры.

Нефтяное эмбарго нанесет сокрушительный удар по устойчивости российской экономики и финансовой системы.

Из $181,8 млрд экспорта в первом полугодии этого года на нефть и нефтепродукты пришлось $87 млрд. Россия экспортировала 48,4% добытой нефти и 64,7% произведенных нефтепродуктов. Даже с учетом того, что останется экспорт в Китай, внутренний рынок не сможет потребить такое количество сырья и топлива, а значит, придется останавливать заводы и консервировать скважины.

Эмбарго приведет к тому, что Россия потеряет и такой мощный ресурс, как положительное сальдо внешней торговли (около $100 млрд за январь — июль этого года). Сейчас благодаря ему удается достаточно безболезненно расплачиваться с внешними долгами.

Нулевое или отрицательное сальдо означает, что единственным источником валюты для выплат кредиторам станут золотовалютные резервы Центробанка. А они не так уж и велики: на 28 августа их размер составил $366,4 млрд. К тому же нет гарантии, что эти средства, основная часть которых — это валюта и долговые обязательства иностранных государств, не будут заморожены в рамках нового пакета санкций.

Чудовищный удар получит федеральный бюджет. По оперативной информации Минфина, его доходы за январь — июль 2015 года составили 7,8 трлн руб. По оценке Минэкономразвития, из них ненефтегазовые доходы — 45% (3,5 трлн руб.). Эмбарго лишит госказну не менее половины этой суммы.

Естественно, что нефтяное эмбарго вызовет настоящую бурю на валютном рынке. Спрос на валюту может подскочить в разы, спекулянты будут готовы раздуть курс до невиданных высот.

В такой ситуации российским властям придется следовать не правилам «мирного времени», которые сейчас использует ЦБ, а рецептам советника президента России Сергея Глазьева. То есть будут введены ограничения на операции с валютой, экспортеров обяжут продавать всю валютную выручку, за движением капитала установят жесткий контроль и пр. О свободном курсе также придется забыть на какое-то время.

Могут оказаться востребованы и другие рецепты Глазьева, о которых он говорил в недавнем интервью «Газете.Ru». Например, эмиссия как источник финансирования инвестиционного процесса. 
«Если печатать деньги для спекулянтов, которые их вбрасывают на валютный рынок, тогда будет инфляция. Если печатать деньги под рост производственных инвестиций, инфляции не будет. Возьмите США, Евросоюз. При гигантской эмиссии инфляция на нуле, — полагает советник президента. — То есть, если вы следите за целевым использованием денег, вы их даете столько, сколько нужно для развития производства и инвестиций без инфляционного эффекта».

Нефтяное эмбарго или какие-то другие столь же мощные западные санкции, очевидно, потребуют от властей иного управления страной и экономикой. Вероятнее всего, будет создан некий чрезвычайный комитет под управлением президента, который фактически заменит правительство. Будет ли эта «чрезвычайщина» эффективной — большой вопрос. До сих пор Кремль готовности к решительным действиям и реформам не демонстрировал.