Мероприятие организовали Центр беларусской солидарности и iSANS. Эксперт прочитал лекцию «Кремлёвские элиты после 2020 года» и ответил на вопросы слушателей. Reform.by побывал на встрече и задал свои вопросы Александру Морозову.

На вопрос, кто из путинской элиты лично занимается Беларусью, эксперт ответил следующее:

— Лукашенко так построил ситуацию, что Путин не может назначить никого ниже себя для коммуникации с Беларусью. Все вопросы решаются в их диалоге. По всей видимости, это важно и для Путина, поскольку в течение года, пока шел политический кризис в Беларуси, Путин не назначил ни какого спецпосланника по Беларуси и не поручил, в отличии от ситуации [с Украиной]. Как мы помним, когда был кризис с Украиной, то имелся и Владислав Сурков в качестве спецпосланника, и Сергей Глазьев находился в Украине в качестве спецпосланника до начала кризиса и затем тоже участвовал в качестве помощника Путина, и также имелся отдельный спецпосланник по Крыму Сергей Беловенцев, получивший затем медаль за аннексию Крыма. Путин никого не назначил. Таким образом, все, что происходит — происходит между Лукашенко и Путиным. А дальше, как мы хорошо видим, Путин просто поручает профильным ведомствам. То есть имеется следующее: нет никакого политического менеджера в подчинении Путина, который бы выполнял оперативные какие-то действия в отношении Минска. А в остальным каждое ведомство назначило замминистра или одного из руководителей аппарата заниматься взаимодействием с Беларусью, с Минском по конкретным направлениям. Мы это хорошо видим по линии министерства обороны, по линии гражданских ведомств и министерств.

Это важный момент. Это означает, что и Лукашенко показал, что он ведет бескомпромиссную войну. Это было видно на примере Бабича.

Попытка Путиным назначить «Суркова» в Беларусь была отбита Лукашенко мощным ударом.

Бабич вылетел как бы, и следом Путин дал понять, что мы посадим максимально тихую фигуру. И даже новый посол в Беларуси, насколько я могу судить, несмотря на то, что он человек Патрушева, и он должен, видимо, докладывать и Патрушеву, и Совету безопасности, при этом он явно неактивный человек, и те, кто с ним работал в Латвии, говорят, что он гораздо больше ориентирован на конкретные экономические задачи, чем на политические проблемы, и что, как многие говорят, Лукьянов как в Латвии занимался портами, так и будет заниматься сейчас в качестве посла исключительно вопросами Усть-Луги и переброски нефтепродуктов в ту сторону.

Это вот эта сторона. А что касается остальных менеджеров, я следил, старался понять, как это у Путина устроено, но у меня сложилось впечатление, что эти основные административные политические центры у Путина, они не работают против Беларуси активно. То есть управление Чернова — это были очень слабые документы. И мы все их увидели. Управление внутренней политики у Кириенко или то, что находится под Кириенко и сам Кириенко, – да, это очень глубокие связи, например, связи через «Росатом». Очевидно, что Кириенко или Харичев имеют очень глубокие эшалонированные связи с Беларусью, потому что атомная станция. Как в Чехии, «Дукованы» – большая история связей. Но эти связи политически не задействованы. Вот такое впечатление. Не видно как, не видно кто от Харичева или от Кириенко действует.

Мы видели один единственный пример, и он тоже был не очень убедительный. Это был пример, когда было видно, что Маргарита Симоньян с бригадой журналистов действовала в начале кризиса явно по поручению Громова, а Громов опирался на прямое указание Путина. Это было следствием договоренностей между Путиным и Лукашенко, когда Лукашенко попросил Путина о медийной поддержке и тот ему сказал, что хорошо, и дал указание Громову послать кого-нибудь. Вот все, что я про это видел и знаю. У меня нет какого-то другого об этом представления.

Суверенность Лукашенко

Это парадоксальная вещь. Это вопрос очень важный. Я конечно крайне критично отношусь к режиму Лукашенко, считаю его безобразным и оскорбляющим сознание всех жителей Центральной и Восточной Европы. Но у меня складывается впечатление, что перед лицом собственных правящих кругов и белорусской номенклатуры Лукашенко в определенным смысле слова выигрывает борьбу за суверенитет вот последние несколько месяцев, я бы сказал.

Когда начался политический кризис, мы все в один голос писали, что Лукашенко стремительно теряет суверенитет, что он сдает его на руки Москве. И такое впечатление и складывалось. Казалось, что как же он выйдет из этой ситуации, он не удержит вообще суверенитет и государство. И он сам, насколько я понимаю, все это внимательно выслушал, и как очень гибкий, коварный и очень злобный политик он решил, что нужно продемонстрировать суверенность во все стороны: и Путину, и Западу, и захватил авиалайнер. Тем самым он просто ясно показал, что он в состоянии действовать в той же модели суверенитета, на которую опирается Путин. А это какая модель суверенитета? «Я делаю что хочу и вы ничего не можете со мной сделать». Это неограниченный суверенитет. «У вас у всех ограниченный суверенитет, — хочет сказать Лукашенко. — А у меня неограниченный. И хотя вы меня упрекаете в утрате суверенитета, но я не боюсь ни требований Запада, ни требований Москвы».

Надо сказать, что это неимоверно опасная эскалация, но тем не менее в ней он демонстрирует, что вот по-своему понимаемый суверенитет он отстаивает.