Кровавое колесо докатилось до жемчужины Полесья после поражения русской имперской армии в Восточной Пруссии. Кайзеровские солдаты в течение нескольких месяцев откинули позиции русских на сотни километров вглубь империи. К осени 1915 года фронт остановился на линии Двинск – Поставы — Барановичи – Пинск.
До начала 1918 года этнические белорусские земли оказались разделены не только в военном смысле, но и в цивилизационном. В западной части Беларуси происходили отличные от восточной части процессы. Началась активизация национальных сил, вопросы самоопределения народа стали острыми и звучали совершенно иначе. Война, как бы это дико не звучало, оказалась спусковым крючком для формирования нации и собственной страны.
«Со слезами на глазах покидали родные края…»
Командование императорской армии придерживалось позиций «выжженной земли». В приказе Верховного главнокомандующего князя Николая Николаевича об уничтожении посевов и имущества, в случае военной необходимости, разъяснялись условия выселения населения. Сам приказ носил «человеческий» характер. К примеру, перед тем, как уничтожить имущество крестьянина, надо составить протокол, чтобы выплатить компенсацию, да и реализовывать приказ необходимо в крайней мере. На практике всё было не так.
«Отец собрал всё, что мог. Усадил нас на обозы, и мы выдвинулись в неизвестность. Было очень страшно. Людей просто тьма, старались держаться односельчан. Проблемы были не столько с питанием, сколько с медициной. От инфекций умерли два брата. Домой вернулись после первой революции. Увиденное ещё больше потрясло. Пустота, во дворах хозяйничал высокорослый бурьян, вернулись на мёртвые, но родные земли и начали всё заново», — вспоминала жительница Пинковичей (Пинский р-н) Мария Хихлюк.
Возвращались не все. Те, кто ушёл вглубь России, в большинстве своём осели на новых землях. По разным подсчётам историков, количество беженцев из западных регионов империи составило 5 миллионов человек.
«Покинуть родной край – это и есть величайшая жертва, которую берёт война: на пустое место придёт волна чужих людей и займут они исконные селения народа, обрёкши его на век жить обездоленными «…» Чем можно заменить человеку родной край? На это есть один ответ, родного края ничем не заменить: Народ и его страна связаны неразрывно между собой «…» Но народ, который оторвали от родной почвы и рассеяли по чужим землям, такой народ никогда не вернёт себе прежней жизни, а будет метаться между чужими, как проклятые Богом за какой-то тяжкий грех», — писала в 1915 году «Наша Нива» об ситуации с беженством.
Помимо «неласки», беженцев принуждали к труду. В основном они рыли окопы, оборонительные валы, рубили лес и ремонтировали транспортные пути.
По обе стороны фронта: тяжёлая жизнь мужика
Полешуки под немецкой оккупацией хлебнули не меньше горя, чем те, кто отправился в беженство. Основная волна насилия и издевательства пришлась на 1915-1917 годы, когда кайзеровская армия находилась на вершине могущества и громила своих неприятелей. Позже произойдут изменения, так с 1917 года немцы постепенно перестанут заниматься вопросами гражданской администрации, смягчат военное положение, разрешат культурно-просветительскую и общественную деятельность. Вначале же был откровенный террор.
Немцы забирали у селян всё и обложили жителей в возрасте от 15 до 60 лет налогом. Многие вынужденно держали скот для немцев и тайком для себя, чтобы хоть как-то прокормится.
«5 сентября 1915 года отряд германских войск, численностью около 300 человек занял деревню Новый Двор (современный Пинский район). В полночь в хату одного из местных крестьян пришли 2 германских солдата, которые потушили лампу, повалили на лавку жену владельца хаты и поочерёдно изнасиловали её на глазах у находившихся в хате односельчан…», — сообщают исторические документы.
В той же деревне немцы пристали к местному жителю Никифору Гузаревичу с требованием дать им масла и яиц. Полешук дал яиц и попытался объяснить, что масла не имеет. Кайзеровцы разозлились, приставили к груди штык и угрожали расправой. Избив Никифора, немцы силой отобрали у полешука два мешка овса и полпуда сена. Особое внимание привлекла свинья, которую тут же вытащили из хлева и закололи. Пётр Коховец также остался без скота, у Павла Гузаревича отняли повозку, а Степан Пригодич лишился значительных запасов зерновых и лошади. Не лучшая доля ждала Максима Шмата, у него отобрали кабана, сено и овёс. Крестьянина Якова Вонцевича силой заставили пойти служить в полковой обоз, но через несколько дней полешук сбежал от неприятеля.
По другую линию фронта полешуку жилось не лучше. Офицеры императорской армии сообщали, что в Мокрой Дубраве, Ковнятине, Логишине, Лыще и ряде других мест — голод. Крестьяне лишились всего, нет никаких запасов, и они не знают, как встретят зиму 1915-1916 года. Временно с питанием помогал 17-й Забайкальский отряд. Солдаты раздавали в Ковнятине хлеб, сахар, горячее питание, но это были разовые акции. У беженцев, как и у оставшегося населения, забирали скот, как отмечало командование – в целях освобождения беженцев от «лишней» нагрузки, чтобы возможно было освободить перегруженные дороги и продвинуть их дальше в Россию.
Как доносил высшему руководству предводитель дворянства Пинского уезда Илья Папа-Афанасопуло, за время реквизиции получено свыше 27 тысяч голов на сумму в 1 252 388 рублей, из которых 25 тысяч голов переправлены военному ведомству.
По обе стороны крестьяне оставались голыми и босыми, самыми незащищёнными и униженными войной. Не удивительно, почему революционная вакцина так легко вошла селянам и рабочим.
Белорусское общество помощи потерпевшим от войны
Это была единственная белорусская общественная организация, официально действующая во время Первой Мировой войны по обе стороны фронта. Миссия общества, как уже понятно из названия, – помощь белорусам, которые потерпели от военных действий. Помимо этого, уставом организации разрешалась культурно-образовательная и издательская деятельность. Общество помощи стало не только центром милосердия, но и национальной площадкой.
Председателем Минской организации Белорусского общества помощи потерпевшим от войны был небезызвестный полешук Роман Скирмунт. Именно он после Февральской революции 1917 года создал на базе общества Белорусский национальный комитет, который стал первым белорусским политическим представительским органом.
Несмотря на то, что общество носило благотворительный характер, получить грантов на деятельность от Всероссийского комитета для оказания временной помощи пострадавшим от военных бедствий не удалось. Белорусское общество существовало на членские взносы и добровольные пожертвования. Помимо поддержки белорусов-беженцев и пострадавших, организация сумела наладить работу школ, приютов и небольших столовых.
Логишинская битва и Невельская операция
Два важных военных события в период Первой Мировой на Пинщине произошли в Логишине и Невеле.
Позиции на логишинском направлении императорская армия удержала благодаря 21-летней сестре милосердия. В начале сентября 1915 года перед 105 пехотным Оренбургским полком стаяла задача занять вражеские укрепления и сдерживать неприятеля. Утром 9 сентября офицеры дали сигнал к атаке. Бойцы ринулись на немцев. Честного боя не получилось. Враг уготовил засаду — хорошо замаскировал несколько «максимов», которые посыпали градом свинца 105 пехотный Оренбургский полк.
Наступление захлёбывалось. Солдаты, потерявшие в бою командиров, начинали пятиться назад. В этот момент бойцы замечают впереди себя хрупкую девушку, их медсестру Римму Иванову. Она закричала «Братцы, за мной!..».
Как потом вспоминали солдаты, это было так неожиданно, что они сперва ещё больше растерялись. Поняв, что юная медсестра бежит на вражеские позиции, они кинулись в смертельный бой. Всё произошло мгновенно, враг был повержен не силой оружия, а воодушевлением. Римма получила смертельное ранение и через несколько часов скончалась. Её отпевали в церкви в Доброславке. В минувшем году, по инициативе студенческого актива Минского института правоведения и при поддержке Пинского райисполкома в деревне Мокрая Дубрава установлен памятный знак в честь подвига Риммы Ивановой.
В Невеле казаки провели спецоперацию, которая прогремела на всю Европу и имела ужасающие отголоски во Второй Мировой войне. Поздним вечером 14 ноября 1915 года отряд 1-й Донской казачьей дивизии незаметно, минув все кайзеровские дозоры, атаковал немецкий штаб, расположенный в деревне. Казаки закидали село гранатами, от чего огонь охватил с десяток построек, в том числе и местную церковь.
Немцы растерялись, в хаосе не смогли сгруппироваться и обрекли себя на смерть. По воспоминанием очевидцев, многие кайзеровцы попросту спали и были заколоты штыками. Из рапортов русских офицеров следует, что уничтожено около 200 солдат, сожжено 27 жилых помещений, 10 больших стодолов с фуражом, взорвана походная кухня, 5 повозок с интендантским имуществом. Дивизия потеряла 4 рядовых и капитана, уроженца Могилёва Степана Леонтьева.
Операция действительно успешная, но реакция неоднозначная. Царь щедро наградил участников, а вот общественность, как и местные жители, нарекали, что не честно резать сонных солдат, и святыня уничтожена.
Во Вторую Мировую войну гитлеровские войска, придя в Невель, отомстят – заживо спалят коммунистов и жителей, имеющих хоть какое-либо отношение к власти.
«Немцы знали, что казакам помог невельский крестьянин. Старшее поколение нас предупреждало – если попадёте где-нибудь в руки германцам, не признавайтесь, что вы из Невеля. Это всё из-за 1915 года. Наши, кто попал на работы в Германию, не говорили из какой они деревни. Врага надо было бить, но тогда произошло нечестно», — вспоминал коренной житель Невеля Андрей Гладун.
Конечно, войны честной не бывает, но если раньше военные сражения имели ряд правил, то Первая Мировая стирала все грани и, как известно, на войне стали все методы хороши.
Первая Мировая Война и мы
Долгое время на «забытую войну» не обращали внимания, не замечали, оно и понятно, ведь советы назвали её «империалистической», хотя она не меньше народная, чем Вторая Мировая. Часть представителей исторической науки обоснованно считает, что Вторая Мировая — это следствие Первой. Они изменили не только ХХ век, весь ход истории, мы другие…
На полесской земле осталось множество интересных военных фортификационных сооружений 1915-1918 годов, есть факты, требующие более глубокого и детального исследования. Сохранились захоронения, за которыми нужен уход. Ведь война завершается не когда утихают пушки, а когда война останавливается в умах, приходит покаяние и осознание трагедии.