«Учителя ждут первоклассников во дворе и сами отводят в кабинеты, потому что родителям в школу нельзя»

Катя учится в 9 классе государственной средней школы в Минске. Она рассказывает, что в последнее время усилился контроль за школьниками — что во время уроков, что за пределами кабинетов. Например, сейчас перед каждыми каникулами родителям выдают специальную таблицу, в которой нужно заполнять, где и с кем каждый день находится ребенок.

— Из нового — появился обязательный урок по Великой Отечественной войне. Официальное объяснение для дополнительного занятия — это должно нам помочь подготовиться к ЦЭ. Про другие обязательные военно-патриотические факультативы я ничего не слышала.

Сейчас практически все классные и информационные часы посвящены разным патриотическим темам. Иногда рассказывают о каких-то знаменитых беларуских личностей, про важные места или события. Периодически включают вставки из фильмов про ВОВ и фрагменты из государственных новостей, которые крутили накануне по телевизору.

Патриотической темы стало больше в последнее время, но нас им не перегружают. По крайней мере, жаловаться я не могу.

Пропускная система стала строже. Стоят турникеты, через которые можно пройти только по специальным ученическим билетам. На входе в школу стоят завучи и ловят тех, кто пришел без карточки.

Родителям в школу заходить нельзя. Младшеклассников их классный руководитель ждет на улице к определенному времени, а потом к началу уроков сама отводит в нужный кабинет. На мой взгляд, это достаточно спорное правило.

Недавно наблюдала картину, как мама с ребенком-первоклассником опоздали и пришли немного позже. К этому моменту всех детей уже отвели внутрь. Ребенок плакал, потому что не знал, что ему делать и куда идти самостоятельно. Мама просила провести ребенка, но завуч отказала и пообещала отвести девочку потом, после того, как освободится от каких-то других дел.

В целом контроль усилился: сейчас начали следить еще и за тем, что ты делаешь после школы.Если я собираюсь отсутствовать на уроках по любым причинам, кроме болезни, я должна принести за день до этого заявление на имя директора о том, что меня не будет и почему. Объяснение в стиле «по семейным обстоятельствам» уже не подойдет.

Перед каждыми каникулами родителям выдают табличку, где они должны прописать по каждому дню, где и с кем ты будешь находиться.

Учителей не хватает, особенно начальных классов.Ощущение, что новых людей берут, просто чтобы хоть кто-то был. Дополнительных репетиторов нанимают практически все, кто в следующем году хочет попасть в профильный класс.

У нас достаточно большая школа, поэтому практически в каждом классе около 30 человек. Я слышала, что после закрытия частных школ в прошлом году некоторые ученики переходили в государственные, но у нас новеньких нет.

У 9 классов сейчас проходит очень жесткий отбор на следующий год. У нас в школе всего два 10 класс. Оба они профильные. Чтобы туда попасть, нужно иметь средний балл выше 7. Там, кто не прошел, нужно будет искать другие школы.

Что касается школьной формы, то сейчас у всех школ есть два обязательных элемента: у нас — жилетка и значок. Значок мы надеваем только на линейки в начале и конце четверти, а вот наличие жилетки и официально-делового стиля одежды проверяют. Приходится соблюдать эти правила, потому что не хочется подводить классного руководителя. Да и на деле жилетка оказалась не такой уж и неудобной, главное — надеть что-то белое под нее и это не обязательно должна быть рубашка.

В целом, мне комфортно находиться в школе, но особо туда я не рвусь. Правда, уже пугают мысли о выпуске. Понимаю, что мое будущее зависит только от меня».

«Ребенок не ест в школе, но учителя начинают запугивать, если ты хочешь отказаться от обедов»

Марина — мама девятиклассника: говорит, что недавно столкнулась с запугиваниями и угрозами со стороны учительницы своего сына. Марина попыталась отказаться от горячих обедов в школе, которые ее ребенок не ест. Классная руководительница сказала, что нельзя не платить за питание — якобы, это прописано в постановлениях минобра.

Правда, по словам Люции Михальчук, начальницы отдела по организации питания в минобре, в документах нигде не прописано, что горячее питание в школе — это нечто обязательное. «Если ребенок категорически отказывается есть по каким-то причинам, никакого заявления не нужно. Просто необходимо информировать классного руководителя или работника, который отвечает за питание в школе,» — отметила чиновница.

Марина рассказывает, что ее история не уникальна. По ее словам, с подобным сталкивались несколько ее друзей и знакомых, чьи дети тоже не едят обеды.

— В месяц за горячие обеды может уходить около 100 руб. Раньше я могла позволить себе платить и не обращать внимание на то, ест мой ребенок в школе или нет. Сейчас у меня нет такой возможности, — делится Марина. — Мне не нравится, когда подростку 14 лет запихивают еду в тот момент, когда он этого не хочет. Мне проще дать ему денег, чтобы он сам купил что-нибудь в буфете, если проголодается, а потом дома его покормить. Я не хочу, чтобы у моего сына появилось расстройство пищевого поведения от стадного кормления тем, что он не любит.

Я пошла на родительское собрание и была в ужасе. Ожидала, что мне будут рассказывать про предстоящие экзамены, а с меня вместо этого начали требовать денег. Там было около 10 человек и никто ничего не говорил: все настолько привыкли молчать и бояться.

До этого я уже поднимала вопрос об отказе от питания в личной переписке с учительницей. На это она мне начала угрожать: мол, раз я разведена и сейчас сижу без работы, то педсовет может направить на меня нужные службы, если я продолжу качать права. Потом эта преподавательница сказала уже лично моему ребенку, что у нас будут проблемы из-за этой ситуации. Очень надоело бояться, но пока ничего сделать с этим нельзя».

«Запісваюць у БРСМ без ведама дзяцей, бо ёсць разнарадка»

У Екатерины в школе учится два ребенка: девочка в девятом классе и мальчик в четвертом. По ее словам, самое трагичное для нее, что дети, которым не плевать на свое будущее, после окончания обучения хотят жить за пределами Беларуси.

— Летась зачынілі не толькі прыватныя школы, але і ліцэі. Адна з ліцэйскіх настаўніц перайшла да нас у школу: пкуль складана сказаць, чым адрозніваюцца метады яе навучання, але дачка ўжо кажа, что настаўніца з ліцэя дае больш глыбокі матэрыял у параўнанні з тым, чаму вучыла іншая.

У бацькоўскім чаце мы амаль нічога не абмяркоўваем акрамя нейкіх важных спраў для дзяцей: куды сабраць грошы, што з выпускнымі. Нічога, што датычыцца законаў, альбо жыцця па-за школы, мы не кранаем там.

У дзяцей старэйшых класаў сёлета ўвялі дадатковы факультатыў на ваенна-патрыятычную тэму. Пра яго ў пачатку чвэрці казалі асобна. Нібы тыя, хто туды будуць хадзіць, будуць мець ільготы для паступлення ў нейкія вну. Як я разумею, ёсць нейкая разнарадка, па якой трэба, каб пэўная колькасць вучняў туды хадзіла. Мая дачка туды не ходзіць, таму не магу сказаць, ці прымушалі кагосьці да гэтага факультатыва.

Летась некалькіх аднакласнікаў маёй дачкі без іх ведама запісалі ў БРСМ. Дазналіся дзеці пра гэта праз некаторы час амаль выпадкова. Здаецца, быў «зверху» нейкі загад, каб школьнікі ўступалі, але добраахвотна ніхто не хоча, таму настаўнікі вырашылі зрабіць ўсё тайна.

Увогуле мне здаецца, што ніякія патрыятычная заняткі не змогуць перарабіць нашых падлеткаў. Калі бацькі хоць трошкі размаўляюць з дзецьмі пра тое, што адбываецца ў краіне, нічога не зможа пераканаць іх. А калі меркаваць па нейкіх намёках, якія перыядычна робяць настаўнікі, і яны ўсё добра разумеюць. Але іх мэта — працягваць вучыць, нягледзячы ні на што.

Мае дзеці мэтанакіравана плануюць жыццё па-за межамі Беларусі, гэта самае невясёлае для мяне. Мне самой складана ўявіць, што хутка дзіцё з’едзе ў іншую краіну. Адначасова з гэтым страшна, што зачыняць межы і яна не паспее з’ехаць».