Что рассказал Роман Протасевич на брифинге МИД

На вопрос об избиении лично Лукашенко

«Хорошо, что вы начали вопрос с шутки. Я признаюсь, что тоже немного волнуюсь, так как буквально два часа как узнал о такой возможности (выступить на брифинге – прим ред). Касательно вот этой шутки – тут даже комментировать ничего не буду. Это просто смешно. Касательно следов на руках, каждый из вас может подойти и посмотреть – это следы от стяжек, которые на меня надели во время задержания, так как задержание, насколько я понял, для сотрудников было настолько неожиданно, что у них не было при себе наручников. Это единственное, что вообще что-либо может быть. Это момент первый.

Момент второй, который я тоже хотел бы тоже сказать, касательно здоровья, что даже я, находясь в СИЗО слышал очень много фейков которые распространяли о моем состоянии здоровья. Я хочу сказать, что прекрасно себя чувствую, что в отличном настроении. У меня нет никаких жалоб. Если опять же, кто-то в этом сомневается, я буду готов, с разрешения следствия, пройти любую независимую медицинскую экспертизу и медицинское освидетельствование.

Третий момент, который я хотел бы сказать, но это будет больше обращение к моим коллегам, которые вообще много писали о каком-то моем состоянии здоровья. Друзья, как вы сами можете убедиться, я чувствую себя прекрасно, со мной все в порядке, у меня нет ни на что жалоб. Никто меня не бил, пальцем не трогал – более того скажу. Я просто хочу обратиться с просьбой не распространять дальнейшие слухи по одной простой причине. Потому что настоящими заложниками всей ситуации, которая развивалась вокруг меня, стала София, а во-вторых, мои родители, которые сейчас находятся в Польше в условиях информационного вакуума. Господа, просто подумайте, как реагировали бы ваши матери, если бы вы оказались в таких местах, как я, и им говорили, что вашего сына избивают. Это абсолютно не так и все вы сейчас видите, что я чувствую себя отлично. Итак, я все-таки хотел бы обратиться с просьбой поменьше распространять слухи и домыслы, которые не имеют под собой никакого подтверждения. Более того, я просто понимаю, в какой ситуации находятся мои родители сейчас, и вот эти все мои слова – они больше продиктованы заботой о них. Со мной все в порядке, а вот они оказываются заложниками ситуации. Я прекрасно вижу, что их сейчас попросту используют, они ездят с какими-то акциями протеста и так далее, за их спинами стоят конкретные политические деятели. Это были общедоступные кадры. И сейчас они, насколько я понимаю, не знают, что делать на самом деле. Во-первых, я более, чем уверен, что мои родители могут безопасно вернуться домой. И во-вторых, я хочу обратиться к своим родителям: Мама, папа, не переживайте, у меня, правда, все отлично.

О российском олигархе, который, по словам Протасевича, спонсировал белорусские протесты и телеграмм-каналы, признанные экстремистскими

Знаете, все что я помнил, я уже сказал, мне добавить нечего. Я более того, не понимаю те инсинуации, которые сейчас идут, когда называются конкретные фамилии. Я и сейчас не могу вспомнить ни фамилии, ни названия компании. В принципе, я уже все озвучивал в интервью господину Маркову, более мне добавить нечего.

О допросе представителями ЛНР и угрозе выдачи им

Я буду максимально краток. Любые официальные показания я даю только представителям Следственного комитета.

О Латушко и его последних акциях по блокировке границ, и о других лидерах оппозиции

Во-первых, если говорить исходя из того, что я видел на государственном телевидении и так далее, я не видел там какого-то значительного скопления людей. Но вообще, если уже говорить о Пал Палыче Латушко, то я должен сказать. что в принципе, даже исходя из той информации, которая была у меня до того, как я оказался в Беларуси, дела у него плохи. Я уже ранее упоминал о том, что, опять же вот, квартира за 3 тысячи евро. Я вам скажу больше. Один из сотрудников НАУ анонимно отправил в польский сейм информацию о жизни Пал Палыча и о том, что он действительно живет в квартире. Но это еще, наверное, не самая большая проблема, которая связана с господином Латушко. Самая большая проблема связана с тем, что опять же, исходя из той информации, которой я обладаю, я все-таки общался со многими людьми, Пал Палычу поставлен ультиматум со стороны польских властей. Я объясню, с чем это связано. Польша и Литва, соответственно, ведут прямую конкуренцию за белорусский вопрос. Если у литовской стороны существует штаб Светланы Тихановской, то, соответственно, у официальной Варшавы есть только господин Латушко. И так как он не проявлял никакой активности, для него было поставлено конкретное условие о том, что до сентября месяца он должен активизироваться и показать свою поддержку, провести собственные акции. Мы все помним, как пиарилось 9 мая. Что из этого получилось? Ничего. Сейчас, как я понимаю, точно те же акции проходят на границе, они точно связаны с господином Латушкой. Ну, естественно, тут говорить ни о каком успехе не приходится. Поэтому дела у господина Латушко действительно плохи. Это вот я опять же пропустил три недели, но даже исходя из той информации, которую я знал, ситуация складывается вот как-то так.

О сотрудничестве с белорусскими властями

Во-первых, я могу сказать честно, что никакого торга со следствие у меня не было. Любое мое участие, в том числе в этом мероприятии, оно является исключительно добровольным. Точно также, как и интервью господину Маркову. Меня никто не принуждает. И точно также меня никто и никогда не принуждал к полному сотрудничеству со следствием. Это исключительно мой выбор и мое решение. Опять же, если кому-то будет интересно, я позже могу объяснить в том числе, что с этим связано.

Тут я, наверное, должен немного пояснить ситуацию. Дело в том, что эти мои действия, я имею ввиду сотрудничество со следствием, не выступление (выступление – это исключительно мое собственное желание, я в любой момент мог отказаться), связано с тем, что я понимаю, какой урон нанес не только государству, но и стране. И сейчас я хочу сделать все, что моих силах, для того, чтобы исправить эту ситуацию. И более того, я, наверное, могу сказать в продолжение. Я знаю, что в интернете пишут, мне в общем-то давали почитать и с телеграмм-каналов, я знаю, что многие меня называют чуть ли не предателем. Знаете, моя совесть абсолютно чиста. Я абсолютно точно не жалею о том, что… Точнее, скажу сейчас иначе. Я никого не предаю, я никого не сдаю. Я сотрудничаю действительно со следствием, я помогаю следствию, я помогаю своей стране и намерен помогать дальше. То что касается, опять же там, предатель или не предатель. Я могу, наверное, сказать следующим образом. Я просто хочу рассказать для этого небольшую предысторию, вам тоже, наверное, будет интересно. Она связана с тем, как я пришел в журналистику. Я, наверное, открою такую маленькую тайну, у каждого из нас есть какие-то страхи. И мой самый большой страх связан с тем, что я очень боюсь умереть, осознав, что я этой жизни не успел ничего сделать для людей. Именно для людей. Ни для себя, ни для какой-то там политической силы, оппозиции или государства. Нет, для людей. И это именно та причина, по которой в 2012 году я пришел в журналистику. Все эти годы я работал в различных изданиях, я написал сотни материалов, а то и тысячи. Я поездил по многим странам мира и так далее. И позже, даже на тот момент, когда я пришел во всем известный проект, я действительно занимался журналистикой. Я даже, знаете, с какой-то профессиональной точки зрения, со стороны своего профессионального эго, я рад, потому я в общем-то приложил руку к такому мощному проекту, который я, будучи главным редактором всего год, сделал самым читаемым русскоязычным СМИ мира по состоянию на август месяц. И все эти месяцы я работал. Я исключительно благодарен той команде, которая меня окружала. Это действительно были отличные люди, они остаются, я знаю, отличными людьми. И люди, с которыми мы планировали первые акции протеста уже позже.

Я действительно искренне верил, и всегда верил в то, что я делал, потому что я делал это исключительно из собственных убеждений. Никогда не получал больших денег и никогда не преследовал какие-либо политические интересы какой бы то ни было стороны. Позже опять же, то есть, как я уже в принципе, можно сказать, отчасти говорил, мой уход из проекта был связан в том числе с тем, что я видел, какие процессы происходят и я видел…, я боялся того, что проект пойдет по пути всем известной Хартии-97. Начнет постепенно терять аудиторию, станет более желтым, будет ввязан в политические игрища и так далее. Тем более, когда господин Зарембюк появился в проекте, то начались отдельные политические нюансы. Но это, в принципе, тема для отдельного разговора. И уходя из проекта, уезжая из Варшавы, я надеялся, что я приеду в Вильнюс, я буду работать при штабе Светланы Тихановской и я встречу таких же идейных и свято верящих в некие идеалы людей. Знаете, я скажу честно, я первое время, первые пару месяцев действительно видел вокруг себя много людей, таких же, как и я, искренен верящих в то, что они делают. Не по каким-либо материальным или по причинам собственных амбиций.

Я действительно верил, и я видел, что вокруг меня было очень много людей. Но, к сожалению, позже, ситуация стала сильно меняться. И чем меньше стали протесты, тем больше, скажем так, вся ситуация стала успокаиваться, тем больше началось внутренних распрей, каких-то абсолютно непонятных мне политических игр, которых я всегда пытался избежать. И опять же собственных амбиций. И, знаете, просто те вещи, в которые я верил, стали превращаться вот в какие-то собственные разборки. И гораздо больше, чем все остальное. И то, что происходило, наверное, с конца осени и до сих пор, если честно, оставило меня в очень глубоком разочаровании, потому что я действительно свято верил в какие-то идеалы, свято верил в то, что все возможно и… В принципе, это мое разочарование.

Что заставило поменять свои взгляды

Я скажу вам больше. В принципе, вы может опять же можете обратиться к моим бывшим коллегам, о том, что я вообще хотел уйти и из телеграмм-каналов, и из политических движений и так далее. Я хотел быть фотографом Тихановской и все. То есть просто снимать и на этом все. Я хотел уйти из этой политики, из этих распрей, из этих внутренних игр, потому что мне все это всегда было абсолютно чуждо.

Я должен сделать одну ремарку. Я не изменил своих политических взглядов. Я точно также, я могу честно и открыто сказать в общем-то перед всеми камерами о том, что я не буду политическим сторонником президента. Так и есть. Да, я его уважаю, как человека, который… Искренне уважаю, как человека, который смог выстоять перед всем тем натиском, который начался летом и продолжается до сих пор. Но я не буду сторонником президента. Я не говорю о том, что я абсолютно полностью перехожу на сторону государства. Я рассказываю причину того, почему в том числе я сотрудничаю со следствием. И никто меня дополнительно ни в чем не убеждал. На мне нет никаких, не знаю там, электрошокеров, мне не колют сыворотку правды – ничего. Зачем мне? Вы не верите, что я говорю искренне? Если не верите, так и скажите. Судя по тишине в зале…

Вот тут произошел ключевой момент всего брифинга, так как журналистка БелаПАН Татьяна Коровенкова неожиданно при всех поддержала Романа Протасевича, несмотря на все его слова и заверения.

«Мне сложно представить, что вы пережили за последние недели. Я искренне вам сочувствую. Вам так же искренне сочувствуют очень многие люди в Беларуси и очень многие ваши коллеги. Всему, что вы говорите, я не верю. Потому что предполагаю, что с вами могли сделать. Просто держитесь и переживите это», — сказала Татьяна Коровенкова.

После этих слов Роман Протасевич едва опять нет расплакался, как во время съемок с Марковым, но все же на этот раз сдержался и сказал: «Вы знаете, в принципе, со мной все в порядке. Конечно, СИЗО – это не квартира в Вильнюсе, но со мной все хорошо, все в порядке. И я скажу более того, я понимаю, почему я нахожусь под следствием, я понимаю, за какие преступления, в которых я признался, мне придется отвечать».

* * *

Все что сказал Протасевич на состоявшемся брифинге, на самом деле очень важно. Именно поэтому мы дали все без купюр. Можно, конечно же, было проанализировать все слова и указать на явные нестыковки и противоречия, которые сами по себе говорят о многом, но мы не станем этого делать. Кто умеет читать, тот сам все поймет. Остальным и не нужно.

В конце брифинга, когда все журналисты собирались разойтись, Протасевич неожиданно опять проявил активность, а задал политическую загадку.

“Эта женщина живет в одной из европейских стран. Призвала не платить налоги, не признавать нелегитимное правительство, призвала армию переходить на свою сторону, а также начала создавать не только альтернативное правительство, но и альтернативные посольства своей страны. Как вы думаете, кто это?” – спросил Протасевич, явно намекая на лидера белорусской оппозиции Светлану Тихановскую. На вопрос зал ответил тишиной.

“Раз вариантов нет, я скажу. Это политик из Австрии Моника Унгер. В 2019 году она получила 14 лет заключения за попытку мятежа. Знакомые пункты, не находите ли?” – с улыбкой закончил журналист.

В зале повисла гробовая тишина, через которую буквально светилась жалость к арестованному журналисту.