Беларусь подошла к критической точке

ЗВР Национального Банка Беларуси, сократившись за январь на $149 млн, составили на 1 февраля $4,027 млрд. В последний раз такой объем ЗВР был 1 марта 2011-го года ($4,024 млрд), и именно в этом месяце тогда и началась визуальная часть тогдашнего валютно-финансового кризиса: исчезла валюта, появились первые очереди в обменные пункты.

И тогда и сейчас дефицит иностранной валюты вызван несбалансированностью внешних платежей, когда валюты из страны уходит больше, чем приходит.

Но если в 2011-ом это было во внешнеэкономической сфере: импорт рекордно превышал экспорт, а минусовое сальдо счета текущих операций платежного баланса было самым большим в истории Беларуси, то сейчас – во внешнедолговой: обслуживание и погашение внешнего долга, запланированное в течение 1-го года, суммарно уже превышают объем резервных и других активов в иностранной валюте.

То есть раньше проблемы были в первой части платежного баланса (счет текущих операций), сейчас же – во второй (финансовый счет).

***

Тогда, 5 лет назад, к президентским выборам 2010-го года была задача улучшить уровень жизни, быстро увеличить доходы населения, довести среднюю зарплату до $500. Минимальная зарплата выросла тогда более чем наполовину, пенсии в 2010-ом повышались трижды. При том, что экономика не генерировала на тот момент такой высокий уровень доходов.

Для обеспечения всего этого был резко увеличен объем кредитной эмиссии, что расширило внутренний спрос и привело, в результате, к опережающему росту импорта, а с ним – и к увеличению отрицательного сальдо внешней торговли, которое к моменту начала кризиса достигло по товарам и услугам $8,91 млрд (годовое, за 4 квартала: период «II кв. 2010-го – I кв. 2011-го»). А в целом сальдо счета текущих операций платежного баланса составило минус $10,38 млрд (за такой же период), а это 17% от годового ВВП, тоже рекордное значение.

При этом курс белорусского рубля поддерживался тогда резервами Национального Банка и внешними заимствованиями: валовый внешний долг за этот период («IIкв. 2010-го – Iкв. 2011-го») вырос на $9,38 млрд (с $22,24 млрд до $31,62 млрд), а ЗВР за это же время сократились на $2,31 млрд (с $6,07 млрд до $3,76 млрд).

Сейчас же ситуация иная: сальдо внешней торговли товарами и услугами уже не минусовое (за январь-ноябрь 2015-го $+485 млн), а отрицательное сальдо счета текущих операций платежного баланса вряд ли превысит $2 млрд (3,4% ВВП).

Лучше было только в конце 2011-го, когда была продана Газпрому 2-я половина Белтрансгаза, и первое полугодие 2012-го, когда применялись схемы экспорта нефтепродуктов, известные как «разбавительно-растворительно-смазочные», существенно увеличившие доход от внешнеэкономической деятельности.

Сейчас относительно неплохому результату способствует разница в цене покупаемой в России нефти и продаваемых за рубеж нефтепродуктов (то же – по газу), а с 2015-го – без уплаты вывозной пошлины (как было в 2011-14 гг), хотя в последнее время из-за удешевления нефти номинальный размер этого спреда сильно сократился.

Курс белорусского рубля сейчас, в отличие от конца 2010-го, уже не поддерживается: за последние год с небольшим было уже 3 значимых девальваций, средняя зарплата упала в долларовом эквиваленте до менее чем $350. То есть внутренний спрос в номинальном долларовом выражении меньше, чем был 5 лет назад, особенно потребительский.

Все это способствует сокращению импорта и улучшению внешнеторгового сальдо. Упавшая цена нефти также прямо и непосредственно влияет на объем импорта в денежном выражении в сторону его уменьшения. А ведь именно внешняя торговля товарами и услугами занимает главенствующую роль в операциях, фиксируемых в счете текущих операций платежного баланса.

Как видно, сегодняшняя ситуация во внешнеэкономической сфере сейчас намного лучше, чем была в преддверии кризиса 2011-го.

***

Зато в сфере внешнего долга дела сейчас обстоят намного хуже, чем 5 лет назад: взятые раньше кредиты теперь требуют обслуживания и/или возврата.

Заранее установленные краткосрочные чистые затраты активов по срокам погашения до 3-х месяцев по ссудам и ценным бумагам в иностранной валюте составляют $2,158 млрд при официальных резервных активах и других активах в иностранной валюте в размере $4,839 млрд (все – на конец декабря 2015-г, данные Национального Банка), то есть 44,6% от указанных активов.

Когда как в конце февраля 2011-го, при официальных резервах и других инвалютных активах в $5,910 млрд, такие же установленные чистые затраты активов на такой же период составляли только $202 млн, или всего лишь 3,4% от активов.

Если же суммировать все, заранее установленные и потенциальные (обусловленные), будущие расходы иностранных активов на срок до 1-го года на чистой основе (то есть выплаты с учетом поступлений, включая валютные свопы), то по состоянию на конец декабря 2015-го их объем ($7,916 млрд) на 63,6% превышает сумму официальных резервных активов и других активов в иностранной валюте на данный момент ($4,839 млрд).

То же самое 5 лет назад выглядело совсем иначе. Заранее установленные и обусловленные чистые затраты активов в иностранной валюте на срок до 1-го года по сроку на конец февраля 2011-го года суммарно ожидались в объеме $3,280 млрд, при имевшихся на тот момент официальных резервных активах и других активах в иностранной валюте в сумме $5,910 млрд, то есть прогнозируемых затрат активов было на 44,5% меньше самих активов.

Раньше никогда не было превышения планируемых и прогнозируемых затрат активов в иностранной валюте в течение 1-го года над самим объемом иностранных активов. Впервые оно появилось в конце 2014-го года, и с тех пор только выросло: активов в иностранной валюте стало меньше, а их затрат – больше

В этой связи потребность во внешних заимствованиях или в перекредитовании стоит очень остро. На этом фоне кредитная программа МВФ особенно ожидаемая.

***

Но есть еще одно, не менее существенное отличие сегодняшней ситуации от ситуации начала 2011-го – в возможностях и методах преодоления кризиса.

Если проблемы 5-летней давности состояли, как выше сказано, во внешнеэкономической сфере, и были вызваны «незаслуженным» ростом общих доходов и, как следствие, внутреннего спроса, в результате чего отток валюты по общему импорту на миллиарды долларов превышал приток валюты от общего экспорта (и таким образом из страны уходила валюта), то «лечение» тогда состояло в том, чтобы снизить этот самый внутренний спрос до уровня, при котором некритичному импорту уже не оставалось бы места, а доходы опустить до уровня «заслуженных».

И поэтому главным «лекарством» тогда была девальвация. Кроме сокращения долларового эквивалента текущих доходов, читай: текущего спроса на импорт, она «срезала» огромную часть потенциального спроса – снизила долларовый эквивалент Br-рублевых сбережений, особенно денег населения, объем которых тогда вырос от увеличившихся к президентским выборам доходов.

Когда начались первые перебои с валютой, вся эта масса Br-рублей ринулась, было, на валютный рынок, в целях спасти свои накопления от девальвационных потерь. Но в отсутствии валюты и решении властей не подкреплять ею обменные пункты, это лишь создало колоссальные очереди в обменники в надежде приобрести хотя бы ту валюту, что туда сдавалась. Позже, не найдя удовлетворения на валютном рынке, Br-рублевая масса опустошила полки импортных товаров.

Сейчас же, на данный момент, такой суммы Br-рублей нет – частично долларовый эквивалент их объема «срезан» декабрьской 2014-го и августовской 2015-го девальвациями, частично – физически выведен из банковской системы за последние 6 месяцев (все эти месяцы фиксировался чистый отток со срочных Br-рублевых депозитов). То же – и в отношении Br-рублевых денежных активов субъектов хозяйствования: денег в национальной валюте на их счетах в банках меньше (в $-эквиваленте), чем было в преддверии кризиса 2011-го года.

В целом Br-рублевая денежная масса сейчас эквивалентна лишь $4,874 млрд, когда как на 1 марта 2011-го – $9,311 млрд. До $4,5 млрд она тогда сократилась лишь к концу кризиса.

То есть эффекта от девальвации такого, какой был тогда, сейчас быть не может: Br-рублевая денежная масса сейчас чуть ли не вдвое меньше, чем 5 лет назад. А текущие доходы уже ниже в $-эквиваленте тогдашних предкризисных , как и реальные. Так что очередей в обменные пункты можно и не увидеть. Потенциала девальвации нет, девальвировать нечего, девальвация не спасет.

Ведь, как выше сказано, главная проблема сейчас не внешнеэкономическая, а внешнедолговая. Долги надо отдавать в валюте. Объем Br-рублей в стране в этой связи не имеет никакого значения: нужны доллары, а доллары не нарисуешь. Девальвацией можно только еще больше ужать спрос на импорт. Но и сокращение до минимума внешнеторгового сальдо кардинально ничего не меняет, оно позволит лишь не ухудшить. Улучшить же может одно – если сальдо внешнеэкономических операций станет сильно плюсовым, и деньги от превышения совокупного экспорта над совокупным импортом пойдут в счет погашения долгов. А это сейчас – из области фантастики.

***

Но на этом валютные трудности не заканчиваются. Проблема еще усугубляется тем, что, кроме внешней задолженности, белорусские банки имеют огромные обязательства в иностранной валюте перед своими гражданами. Речь идет о валютных депозитах физических лиц.

Если до 2009-го года объем Br-депозитов населения значительно превышал объем валютных депозитов (в эквиваленте), то после январской девальвации 2009-го и курсовых потерь вкладчиков интерес к Br-рублевым срочным вкладам поостыл, а девальвация 2011-го надолго отбила желание хранить деньги в Br-рублях на срочном вкладе.

И население стало депонировать в банках валютные сбережения.Теперь их там, на срочных вкладах, на $7,691 млрд. а с переводными – на $8,213 млрд. И это только обязательства перед физическими лицами.

Вся же инвалютная денежная масса (депозиты в иностранной валюте физических и юридических лиц, инвалютные ценные бумаги, вклады в золоте и драгоценных металлах) на начало 2016-го года составила $12,733 млрд. Перед кризисом 2011-го было на $7,970 млрд (на конец марта того года).

Таким образом, срезать потенциальный спрос населения на валюту девальвацией Br-рублевых вкладов, сокращением $-эквивалента остатков на депозитах, как можно было раньше (в 2011-ом таким образом был снижен потенциал спроса на валюту более чем на $1 млрд), уже не получится: столько Br-вкладов уже нет. Большинство вкладов – уже валютные.

Спрос на валюту в окошке обменного пункта сменит спрос на валюту в окошке банковской кассы при возможном массовом выносе валюты с валютных вкладов. Паники здесь пока нет, но последние 2 месяца остатки средств населения на депозитах в иностранной валюте сокращаются.

***

Ответственные люди, когда нет возможности рассчитаться по долгам, продают свое имущество. В государственном масштабе – то же. Разговоры о продаже лакомых кусков белорусской госсобственности поднимался не раз, но раньше это было как-то чаще. На слуху были предложения российской стороны о приобретении Белкалия, двух НПЗ, МАЗа, ГродноАзота. Однако предлженная цена не устраивала потенциальных покупателей.

Например, за Белкалий было запрошено $30 млрд, причем с ежемесячной индексацией на долларовую инфляцию. Давали же только $15 млрд. И это было во время максимальных цен на продукцию этого предприятия: цена калийных удобрений на внешнем рынке доходила до $1000 за 1т. Сейчас же цены упали втрое, и вряд ли за Белкалий теперь дадут и $7 млрд.

То же – по всем остальным предприятиям. Цены на продукцию, размер прибыли и рентабельность этих заводов в последние годы сильно упали, поэтому продать их будет сложно не только по желаемой цене, но и по ранее предлагаемой той стороной.

То есть денег на этом, приватизационном, направлении можно не ждать. Надежда остается на МВФ, а также на Россию, которая раньше, бывало, выручала деньгами. Но на этот раз может вмешаться (точнее, помешать) политика – военно-воздушная база, признание крымов и прочих абхазий с осетиями, «единая валюта», могут припомнить «растворительные схемы» и санкционные норвежский лосось с польскими яблоками.

Так что вариантов мало – или получить помощь, но еще дальше загнать страну в зависимость от России с перспективой «окуклиться» вместе с ней, или готовиться к кризису, который страна еще не знала.