Садят морковку в Межлесье многие. Если не сказать, что все. Те, кто задействован в местной сельхозорганизации, выращивают её меньше, у крупных владельцев фермерских хозяйств морковью засажены сотни гектаров.

Не стала бы морковь такой популярной в Межлесье, если бы не урожайные торфяники, образовавшиеся из осушенных болот.

Сама деревня довольно молодая – каких-то неполных тридцать лет, даже для человека – это не возраст. Однако в морковном бизнесе уже успели сформироваться целые династии. Дети упорно продолжают дело, начатое родителями. Обработать приличную – во всех отношениях – площадь позволяет техника. Механизирована посадка моркови, на смену ручной прополке пришли гербициды. Даже появились первые уборочные комбайны специально для этой культуры. Правда, они – лишь у самых раскрученных фермеров.

В уборке урожая по-прежнему незаменимым считается человеческий труд. За рабочей силой приходится ездить даже за пределы района. Не говоря уже о том, что по осени на межлесских торфяниках трудится вся Лунинетчина.

Говорят, дело выгодное. Так или нет, решил проверить корреспондент Медиа-Полесья, как говорится, на собственной шкуре.

На улице ещё темно. Но заботливые владельцы фермерских хозяйств колесят по району, чтобы собрать рабочую силу.

Семь утра. На оговоренной с вечера остановке человек двадцать. Все в рабочей одежде, с вёдрами. Через минут десять-пятнадцать начинают подъезжать микроавтобусы. Люди, судя по всему, едут не в первый раз – каждый знает в какой автомобиль садиться.

Через минут десять подъезжает мой транспорт. Бус заполнен до отказа людьми. Кто не успел занять место, сидит на своём ведре.

На часах ещё нет восьми, а я уже на поле. Вернее, в морковной долине. Неспешно наполняю ведро оранжевой красавицей, наслаждаюсь, так сказать. Затем пересыпаю в мешок. Оглядываюсь, а у моих соседей по рядкам мешки почти полные. Начинаю шевелиться и я. Телефон с камерой в сторону, и вперёд!

Между делом присматриваюсь к людям. Контингент трудящихся – самый разнообразный: от чёрной нецензурщины (с хорошим перевесом) до литературного русского языка (таких мало, но есть). Понимаю, что подрабатывать пришли не только те, у кого закончилась выпивка. Есть интеллигенция. Так, рядом работают воспитатель детсада и учитель – выходной используют для дополнительного заработка.

В погоне за заветными килограммами в мешках время летит быстро. Только решаю разогнуть спину, а на часах – полдень.  Ещё пару сгибаний-разгибаний, наступает время обеда. Люди дружно бросают вёдра и присаживаются возле мешков, раскручивая свои ссобойки.

Перекур короткий. Люди быстренько подъели и тут же бросаются в работу, оно и понятно, ведь оплата – от мешков.

После обеда работается не весьма. Сказывается усталость. Спасает другое: вскоре хозяйка сообщает, что рвать морковь больше не нужно, на фуру – морковь прямо с поля отправляют на продажу – товара достаточно. Люди рядом начинают недовольно «фыркать», ведь они планировали поработать дольше, однако не вышло. Потом узнаю, что работников стараются набрать побольше, чтобы быстрее заполнить отведённое количество мешков.

Так же быстро, как и утром, народ садится в бус. Стараюсь не отставать. На поле остаются только грузчики, которые и загрузят морковь в фуру.

В пути машина сворачивает к сельскому  магазину, рядом с которым происходит самое приятное – расчёт за собранные килограммы. Получив свои кровные денежки, народ направляется в сельский магазин. Причём, микроавтобусов подъезжает несколько, а, соответственно, в маленьком магазине становится тесно.

Стою в очереди к кассе и я. С упаковкой сока. У покупателей рядом корзины забиты под завязку. Судя по называемым продавцом суммам, наёмники на месте же спускают если не половину, то третью часть заработанного.

Берут всё подряд: от припасов для семьи до «горючего». Его, кстати, некоторые тут же и выпивают, сойдя пару шагов в строну от магазинного крыльца.

А зарабатывают на морковке, по сельским меркам, очень даже не плохо. Своим заработком похвастаться не могу, а вот муж с женой, что трудились рядом, на двоих получили 600.000 рублей. И это за не полный рабочий день. Собеседники говорят, что бывает гораздо больше, сегодня вот не получилось.

Ещё полчаса стоянки под магазином и пассажиры, наконец, в сборе. То есть в микроавтобусе. А дальше – дорога домой. И хотя ты уже ничего не делаешь, усталость ощущается во всём теле.

Руки, ноги и спина болят, плюс первые симптомы простуды. В дороге мечтаю о тёплой ванне, вкусном ужине и мягком диване. С ужасом вспоминаю, что на поле многие говорили о домашнем хозяйстве. Наработавшись за день, им ещё предстоит уладить дела в сарае. А потом и в доме. Ловлю себя на мысли, что всё-таки хорошо, что моя поездка разовая, а дома ждёт горячий ужин.

По приезду водитель, сын хозяина, спросил, кто придёт завтра. В ответ, как в детском саду, люди дружно и в один голос «задакали».

Я, конечно же, молчу. Наверное, морковный хлеб не для меня. Судя по увиденному числу людей, такие заработки пользуются популярностью. Да и морковные плантации  с каждым днём, как, впрочем, и сами осенние дни, становятся всё меньше.

Люди работают здесь ежедневно, не чувствуя усталости. Некоторые в погоне за заработком совсем не думают о здоровье. Бывали случаи смерти прямо на поле. Так, в прошлом году во время работы у женщины случился инфаркт…

Таков он, морковный межлесский кРай…