В своё время Габриэля Гарсиа Маркеса спросили, как строится его рабочий день, на что маститый усач поведал интересную историю: “Я сажусь за работу в 8 утра. Работаю где-то 12 часов. И если мне удаётся написать хотя бы предложение – то можно сказать, день удался. А если удаётся написать абзац – то день можно считать удачным”. Изумлённый репортёр только и выпалил, что это полное самоубийство, на что маэстро ответил: “В этом самоубийстве я и живу”.

И это чистая правда. Работа писателя – настоящее самоубийство. Юрий Козаков как-то написал в своих мемуарах: “Писатель должен быть мужественен, думал я, потому что жизнь его тяжела. Когда он один на один с чистым белым листом бумаги, против него решительно всё. Против него миллионы написанных ранее книг – просто страшно подумать! – и мысли о том, зачем же ещё писать, когда про всё это уже было. Против него головная боль и неуверенность в себе в разные дни, и разные люди, которые в эту минуту звонят к нему или приходят, и всякие заботы, хлопоты…”

Действительно, любое творчество вызывает зуд и головные боли, а когда ты с нуля придумываешь новое, то зудеть начинает ещё сильнее. Писательством должны заниматься либо фанатики слова, либо те, кому действительно есть что рассказать. Ничего романтического в этой работе нет. Скорее, наоборот, каторжный, очень тяжелый и раздражающий труд. В понимании масс писатель сидит в роскошном кабинете за заставленным всякой всячиной столом и трудится с 9 до 6, покуривая трубку. На самом деле, на такое способны единицы. Вот, например, богиня британского детектива Агата Кристи работала урывками, не имея ни отдельного кабинета, ни даже письменного стола. Писала в спальне за умывальным столиком или могла примоститься за обеденным столом в перерывах между приемами пищи. А Набоков так вообще записывал куски текста на карточках, а потом складывал из фрагментов страницы и главы книги.

Да и графика не существует ровным счётом никакого. Вернее, не у всех. Хемингуэй, например, мог творить по графику, поднимаясь не позже шести утра, свежим и отдохнувшим. Даже если допоздна пьянствовал. Работал Хемингуэй до полудня, стоя возле полки. На полке стояла печатная машинка, на которой лежала деревянная доска, выстеленная листами для печати. Исписав карандашом все листы, он снимал доску и перепечатывал написанное. Каждый день Хемингуэй подсчитывал количество написанных слов и строил график. Та же история с модным нынче Мураками, который много лет изо дня в день встает в четыре утра и пишет шесть часов подряд. Честь и хвала тем людям, которые могут собрать весь свой творческий бедлам в кучу, причесать его, воспитать и подстроить под себя. Но это, скорее, исключения из правил.

Только успешный, зарекомендовавший себя писатель может позволить себе уделять столько времени на “писанину”, сколько ему нужно. Чаще всего писатели пишут в перерыве между основными делами, будь то работа, презентации, преподавательская деятельность, гастроли и даже алкоголизм. К тому же, никогда не знаешь, в каком месте тебя настигнет вдохновение. Фицджеральд писал тогда, когда на мозг нападали приступы активности, Флобер писал по ночам, хорошенько погуляв, побеседовав с матушкой, приняв ванну и бесконечно поглощая пищу. Поэтому написание романа и заняло у него целых 5 лет. Примерно такая же история и с автором “Уллиса” Джеймсом Джойсом, который писал свою книгу в перерывах между преподаванием уроков игры на пианино и английского языка.

Чем беднее писатель, тем безумнее его режим. Хотя даже взобравшемуся на литературный Олимп гению пера, печатной машинки и компьютерной клавиатуры живется несладко, поскольку в погоне за звонкой монетой приходится заключать контракты с издательствами. А издательства требуют от автора всё новых и новых шедевров. Не просто проходных книжек, а стопроцентных хитов. А так как музу подчинить себе сложно, то приходится работать через рвотные позывы, истерии и ненависть ко всему живому. А потом мы удивляемся, почему писатели так много пьют и так часто сходят с ума. А когда мыслей нет никаких, а книгу надо сдать через неделю? Ладно, если у тебя была богатая на события жизнь, как у Трумэна Капоте, который просто переписывал на бумагу яркие события светской тусовки, в которой принимал активное участие, или как тот же Маркес – просто отсиживал за машинкой, вспоминая что-нибудь из детства или юности. А если у тебя детство было скучным, жизни нет никакой, ты не Сартр, который принимает наркотики и ведёт активную политическую деятельность? Просто у тебя богатая фантазия, и ты очень сильно чувствуешь этот бренный, покрытый гнойными коростами несправедливости мир. Ты Сэлинджер, а не Бегбедер. Ты не нанимаешь литературных негров, как Донцова и прочие писатели, выпускающие на прилавки книги со скоростью пулемётной очереди. Что тогда? Тогда привет сумасшествие и бессонные ночи, проведённые в попытке написать абзац.

Писательство – это не профессия, это призвание, это ежедневный каторжный труд. Флобер как-то сказал: “В конце концов, работа – наилучший способ ускользнуть от жизни”. Даже упомянутый выше мэтр литературы и образчик хваленой японской дисциплины Мураками, чтобы соблюдать спартанский режим, отклоняет все приглашения, на что сильно обижаются его друзья: “Читателям все равно, какой у меня режим дня, лишь бы очередная книга оказалась лучше предыдущей”. Это если ты хочешь писать много и качественно. С другой стороны, для многих бесконечные гулянки являлись своего рода творческой виагрой, как для того же самого Фицджеральда. Жорж Сименон, который считается самым плодовитым писателем 20-го века (425 книг), режим не соблюдал, работал приступами по две-три недели. Но как он это делал! С шести до девяти, выдавая за раз по 80 печатных страниц. Правда, приходилось поддерживать себя транквилизаторами, чтобы хоть как-то выдерживать график. Но это всё “цветочки” по сравнению с тем, как истязал себя другой французский гений – Марсель Пруст. Чтобы полностью сосредоточиться на работе, он скрылся от общества и почти не выходил из своей знаменитой обитой дубом спальни. Работал Пруст по ночам, днем спал до трех или четырех часов. Сразу после пробуждения зажигал порошок, содержащий опиум – так он лечил астму. Почти ничего не ел, только завтракал кофе с молоком и круассаном. Писал Пруст в постели, пристроив тетрадку на коленях и подложив подушки под голову. Чтобы не уснуть, принимал кофеин в таблетках, а когда приходила пора спать, заедал кофеин вероналом. По всей видимости, мучил он себя намеренно, считая, что физическое страдание позволяет достичь высот в искусстве. Это стоило ему здоровья и душевных сил. Зато теперь его знает каждый. Благодаря Владимиру Владимировичу Познеру, конечно.

Писатели – абсолютно ненормальные люди. Трудно быть нормальным, когда ты занимаешься тем, что создаешь, по сути, новые миры, чужие жизни. Ещё труднее быть нормальным, когда внутри тебя сидит писательский дар, который заставляет твою голову разрываться от бесконечного потока мыслей. Он хуже червя-паразита: если залез – обратно не вылезет. И ты бы рад заниматься творчеством, но реальность такова, что на свои гонорары живет очень маленькая доля писателей.

Почему ты видишь современных бумагомарателей на телевидении? Ради пиара? Почему писатели тратят свои силы на зачастую ненавистную им журналистику и колонки в печатных изданиях? Тренируют “перо”? Да нет, конечно. Писатели хотят кушать. Их дети хотят кушать. А на гонорар долго не прокормишься. Так что надо либо в короткие сроки писать хитовые книжки (и не факт, что у тебя получится что-то вроде “Заводного апельсина”, который Бёрджес написал за 40 дней чисто ради звонкой монеты, не вкладывая в рассказ ничего), либо заниматься посторонними делами, а именно: проводить семинары, преподавать, работать в сфере рекламы, работать журналистом, писать сценарии к фильмам и сериалам (даже третьесортным).

А теперь я тебя расстрою. Тиражи книг стремительно падают. Вместе с тиражами падают и литературные заработки. В России это особенно ощутимо – аура “самой читающей нации в мире” давно нас покинула. Гонорары могут достигать миллиона рублей за одну книгу в лучшем случае. Начинающий автор о таких деньгах может и не мечтать. Отечественных писателей, которые могут рассчитывать на такие гонорары, человек 20. Есть два-четыре “серьезных” писателя, чьи гонорары исчисляются сотнями тысяч долларов или евро. 95% русских писателей получают за книгу от 50 до 100 тысяч рублей. Гонорар за первую книгу обычно составляет 25 тысяч рублей. Продажа прав за границу может стоить от 1000 до 25000 евро. Комфортнее всего себя чувствуют писатели, в активе которых уже есть 10–20 книг, которые “работают, таким образом, на тебя, это создает какую-то базу для жизни”. Роялти (деньги от отпускной цены проданного экземпляра) составляют от 3 до 25 процентов, в среднем – 5–10. Вот и посчитай. Даже если принять, что автор создавал свою Настоящую Книгу не пять лет, а всего год, то его доход от литературной деятельности составит от 67 до 83 долларов в месяц. А если книга будет успешно распродана и новые тиражи или новые книги увеличат доходы автора в 3-4 раза, то он станет зарабатывать по 300-500 долларов в месяц.

Кроме того, посмотри на книжный рынок. Видишь, сколько ширпотребного и бредового дерьма на прилавках. Ты уверен, что способен написать кое-что получше? Мы в тебя верим! Ты можешь публиковать свои очерки в интернете, набирая аудиторию, но не удивляйся, если кто-то будет заимствовать у тебя созданные тобой строки. Однако рано или поздно тебе всё равно придётся обратиться в издательство, а в идеале – к услугам литературных агентов. В общем-то на сайте любого мало-мальски серьёзного издательства есть раздел “начинающим авторам”. Ты можешь поискать протекции у маститых гениев пера, обратившись на форум “русского писательского клуба”, но не удивляйся, если взамен поддержки жадный русский писатель предложит тебе работу его личным “литературным негром”. Может быть, в качестве подработки, если больше ничего ты не умеешь, это подойдёт, но убьёт твою сущность.

Будь готов обивать пороги издательств. Зарабатывай деньги, они тебе очень пригодятся на мелкие расходы. Можно издать книгу за свой счёт, оплатив рекламу, продвижение и даже работу дизайнера обложки. Если ты можешь себе такое позволить – мы искренне рады. Если нет, не отчаивайся, вместе держаться будем. Да осилит дорогу идущий! Только будь уверен, что писательство – это твоё, что ты готов посвятить жизнь упорядочиванию бурного потока своих мыслей и впечатлений. Это всё, конечно, здорово, но не гарантирует тебе перспектив. В конце концов, быть писателем – это всё равно что всю свою жизнь делать уроки. Но если у тебя получится взобраться на вершину Парнаса, ты не пожалеешь.