Фестиваль Архстояние, который обычно проходит на живописных территориях арт-парка “Никола-Ленивец”, переместился в соседнюю деревню Звизжи. Тема фестиваля так и звучит – “Звизжи”.

Основатель фестиваля, гуру-лэнд арта Николай Полисский и артель местных работников превратили в скульптуру руины бывшего сельпо, посреди картофельного поля выросла башня из земли, получившая название “Музей сельского труда”, а старую автобусную остановку заменила футуристическая конструкция из металла с витражами.

Полисский, в предыдущие годы дистанцировавшийся от фестиваля, теперь вернулся к активной роли в нем, после того как из Никола-Ленивца ушел инвестор Максим Ноготков. Основатель компании “Связной” утратил контроль над активами в декабре 2014 года.

Основатель “Архстояния” уверен, что с уходом больших денег фестиваль стал “чище и прекраснее” и уже не производит впечатления чего-то, организованного “Москвой для москвичей”.

Местные жители, которых “Архстояние” раньше фактически обходило стороной, на этот раз широко задействованы – некоторые из них даже взяли на себя содержание гостиниц и кафе, оставшихся после Ноготкова.

Внутренний конфликт в Никола-Ленивце, при этом, сохраняется. Полисский оценивает период сосуществования с Ноготковым и созданной им компанией “Архполис” негативно, обвиняя их в некомпентентности и недостаточном финансировании искусства, тогда экс-директор “Архполиса” Олег Гончаров отрицает такую оценку.

Новая жизнь руин

По словам Полисского, главные арт-объекты фестиваля представляют собой “треугольник” ключевых объектов любого населенного пункта – въездной знак, вокзал и центральную площадь. В роли первого – башня “Музей сельского труда” Сергея Чобана. Инсталляция из земли, которую разместили на специально высаженном картофельном поле, отсылает к прошлому Звизжей, где в советские годы находился колхоз “Дружба”.

Роль вокзала в этой деревне играет автобусная остановка – стандартное место для встреч, летом там любит сидеть местная молодежь. Старый навес заменили на металлическую конструкцию, сделанную из фрагментов муковоза, с двумя витражными окнами. Инсталляция Алексея Козыря носит вычурное название “Бельведер Звизжский”.

Замыкает этот треугольник “Сельпо” Полисского. Художник показал мне свою новую работу, когда подготовка к фестивалю шла полным ходом. Местные рабочие, которых он называет своими соавторами, нанизывали необработанные березовые бруски разной формы на железные палки. Материал собрали “по сусекам” – что осталось от других работ, а часть средств – через краудфандинг (из нужных 1 млн рублей собрали 700 тысяч).

Скульптура – так Полисский предпочитает называть свои работы – не была закончена, да и цели закончить ее к фестивалю не стояло. Снаружи каркас здания был полностью “обшит”, а вот внутри на дальней стене на бетоне красовалась надпись “Горшок жив” – ее закрыть к тому моменту не успели.

“Все для затравки, для примера. Мне очень важно в России показывать пример: когда не ноешь, не плачешь, не ждешь, когда тебе что-то принесут, – объяснил Полисский. – Пусть часть руины остается, пусть видят, что здесь было. Для скульптуры этого вполне достаточно”.

По словам художника, этой работой он предлагает свой вариант того, что можно сделать с заброшенным, уродливым зданием индустриальной эпохи, каких в России остается очень много. К развалине магазина Полисский присматривался уже несколько лет.

“Это был какой-то центр советской жизни: здесь была колхозная столовая, магазин. Я даже помню, как тут был прилавок, стояли спинки минтая, бочки с какой-то килькой. Потом 25 лет я наблюдал разрушение здания, которое превращалось в руину. Через два года от протечек это все, скорее всего, бы рухнуло. Сердце обливалось кровью, потому что место центральное, народ ведь здесь живет”, – рассказал он.

“Градообразующее” искусство

История Никола-Ленивца как центра современного искусства началась в 1989 году, когда московский архитектор Василий Щетинин приехал сюда в поисках удаленного живописного места для общины художников. Тогда же в заброшенной деревне впервые побывал Полисский, а спустя одиннадцать лет именно здесь он задумал свою первую работу в лэнд-арте – 200 снеговиковна берегу реки Угры, которых ему слепили “местные мужики”.

С тех пор местные “соавторы” помогают ему со всеми работами и ездят с ним на выставки за границу: среди таких выставок была, в частности, Венецианская биеннале. Бывший “митёк”, Полисский теперь отзывается о своем творчестве до 2000 года как о чем-то, не достойном внимания, и говорит, что как художник родился именно в Никола-Ленивце.

Когда спрашиваешь местных жителей о том, как их жизнь изменилась с приходом Полисского, в первую очередь все говорят возможности найти работу. Кроме как у “дяди Коли”, работать было негде: развалившийся колхоз ничто так и не заменило. Искусство в этих местах, по выражению Полисского, стало градообразующим принципом.

У местных также появились перспективы для развития бизнеса: так, в Звизжах открыли кафе, “сдача домиков пошла”, рассказал местный строитель Вадим Якушин, который подрабатывает у Полисского уже более 10 лет. Теперь некоторые местные жители взяли на себя еще и поддержание инфраструктуры, созданной при Ноготкове.

Если раньше во время “Архстояния” поток машин проезжал мимо по дороге в Никола-Ленивец, то теперь, с переносом фестиваля в деревню, местные жители впервые оказались в гуще событий. Им предложили накрыть огромный стол для посетителей фестиваля, продавать им варенье и травяные сборы.

Местные жители участвуют и в другом проекте – несравнимо меньшем по масштабу, чем все, что делает Полисский. Художницы Вабке Феенстра из Нидерландов и Антье Шифферс из Германии, которых пригласил “Архполис” четыре года назад, теперь ездят сюда уже по своей инициативе, чтобы развивать с местными промыслы для проекта “Международный деревенский магазин” и марки Made in Zvizzhi.

Совсем недавно на одном из участков они установили печь, в которой теперь местные учатся обжигать самодельную керамику: как оказалось, здешняя глина для этого пригодна, но раньше здесь этим не занимались.

Полисскому такие проекты кажутся несерьезными, тогда как своих рабочих он, по его словам, пытается “приблизить к высокому искусству”, а не к промыслам. Через артель на художника работают около 30 человек. Некоторые из них создают собственные произведения, которые кажутся художнику перспективными.

Один процент?

Разговаривая с Полисским, очевидно, что он ревниво относится к другим художникам, которые работают в Никола-Ленивце: то, что ему не нравится, он считает порочащим “бренд” в целом. По его словам, на деньги Ноготкова “протащили массу неталантливых проектов”, и некоторые арт-объекты, которые теперь стоят в парке, он считает недостойными.

“Ноготков – это моя боль”, – резюмирует Полисский. По его предположению, на искусство тратилось менее 1% денег, которые выделял основатель “Связного”. С этим, а также с оценкой роли Ноготкова, не согласен Олег Гончаров, бывший директор “Архполиса” – компании, занимавшейся распределением этих денег. Заявления Полисского он списывает на “эмоциональность”.

“Его проекты были профинансированы на сумму, близкую к миллиону долларов. [Слова] про процент – это утка. Ничего не остановилось, все развивается, только темп замедлился, и сейчас идет поиск допфинансирования. У нас нет конфликта – может, у Николая Полисского есть конфликт, но ему земля не принадлежит. Максим Ноготков достаточно сделал для Никола-Ленивца, чтобы теперь переосмыслить новые горизонты”, – сказал Гончаров.

“Архполис”, который, по данным финансовой отчетности, приносил Ноготкову убытки в десятки миллионов рублей, прекратил свою деятельность в конце 2014 года. В феврале Гончаров создал ООО “Парк Никола-Ленивец”, где является генеральным директором. По словам Гончарова, новая организация арендует территорию парка у Ноготкова, ищет инвестиции и продолжает развитие территории.

При этом Полисский утверждает, что Гончаров – единственный представитель бывшего “Архполиса”, который продолжает деятельность в Никола-Ленивце. Сам гендиректор не дал прямого ответа на вопрос, есть ли у новой компании официальные сотрудники, кроме его самого, но, по его словам, бывшие работники “Архполиса” продолжают работу на общественных началах.

Искусство – двигатель времени

Максим Ноготков остается собственником арт-парка, но в настоящее время не оказывает влияния на его развитие. По словам Полисского, Никола-Ленивец слишком бесперспективен в плане получения прибыли, чтобы интересовать кредиторов Ноготкова, а охраняемый статус защищает территории, на которых установлены арт-объекты, от дальнейшего освоения.

Беспокойство о судьбе Никола-Ленивца, вызванное утратой инвестора, Полисский считает необоснованным. С сокращением финансирования отфильтруется все ненужное, и, кому бы ни принадлежала земля, “здесь хозяин – творческий интеллект”, сказал он.

На фоне оптимизма по поводу собственного проекта Полисский пессиместичен по поводу ситуации в российской культуре в целом, которую он описал как “конец времен”. Он с большой симпатией относится к нашумевшим акционистам – Pussy Riot и Петру Павленскому: о первых он восторженно говорил в предыдущем интервью Би-би-си в 2012 году, но с тех пор, как он признает, ситуация сильно изменилась в худшую сторону.

“Я всегда был абсолютным сторонником искусства, которое двигает время. Мне нравится, что эти художники смогли на какое-то время завести этот будильник. Но сейчас это все остановилось. Я очень доволен, чем я занимаюсь, потому что выйти и погибнуть – это не в моем характере. И это, оказывается, не совсем эффективно, потому что когда 80%, а то и 90% орут, что “Крым наш”, ничего не сделаешь. Эти 80% сразу тебя переорут”, – сказал он.

По его словам, в настоящее время художникам актуально делать что-то, связанное с “реальной жизнью”. Сам Полисский, по его выражению, “двигает время”, развивая жизнь в деревне.