В августе 2020 года сотрудника Музея Белорусского Полесья в Пинске Валерия Кобринца задержали прямо на рабочем месте. В пятницу во второй половине дня в учреждение культуры приехали милиционеры, на глазах у изумлённых коллег вывели мужчину на улицу, посадили в служебный автомобиль и доставили в ГОВД. Там составили протокол по ст. 23.34 КоАП «Нарушение порядка организации или проведения массовых мероприятий» и до рассмотрения дела в суде поместили в изолятор временного содержания.

В субботу и воскресенье суд не работает. Но задержание людей по ст. 23.34 КоАП именно в пятницу в Пинске практикуется. По мнению правозащитников, это такая мера психологического воздействия на задержанных. Чтобы прочувствовали на себе условия содержания в ИВС и боялись туда попасть снова.

Ждать рассмотрения дела Валерию пришлось до понедельника. Нахождение в ИВС надолго ему запомнилось. Трое суток работник культуры неустанно давил клопов, изобилием которых славится пинский изолятор.

Сразу после задержания коллеги и друзья строили догадки, за какое такое правонарушение его взяли? И пришли к выводу, что ему припомнили экскурсию на площади и улице Ленина. Она проходила как раз в то время, когда здесь собирались пинчане, несогласные с объявленными ЦИК результатами голосования на выборах президента. А проводил экскурсию Валерий Кобринец. Хотя экскурс в историю проходил на законных основаниях, деньги в кассу музея были внесены. Назвать её несанкционированным массовым мероприятием было нельзя.

И только в суде стало известно, что задержали работника музея за другое «правонарушение». На «партизанской поляне» в сквере у Центра культуры и досуга (бывший ДК «Трикотажник») пинчане собирали подписи под обращением к депутатам, просили их о встрече с избирателями. Работники милиции сняли происходившее в сквере на видео, а уже в отделе во время просмотра увидели на записи знакомого им экскурсовода. И явились за ним в музей.

И в милиции, и в суде Валерий отрицал своё участие в несанкционированном массовом мероприятии. И сегодня, по прошествии шести месяцев, остаётся при своём мнении.

– В Музее Белорусского Полесья я исполняю обязанности заведующего научно-просветительским отделом. Одной из функций нашего учреждения является собирание краеведческого материала. Протесты – это тоже краеведческий материал. Историк не прокурор, историк – адвокат. Он всегда стремится понять почему люди действуют именно так, узнать их мотивы, что движет ими. С этой целью я и находился среди людей, собирающих подписи за встречу с депутатами.

Суд, однако, принял сторону милиции, признал Валерия Кобринца виновным по ст. 23.34 КоАП и назначил наказание в виде штрафа в размере 10 базовых величин.

– Прошло полгода, эмоции, связанные с задержанием, нахождением в ИВС, судебным процессом улеглись. Как сегодня историк-адвокат Кобринец оценивает действия милиции и суда?

– Когда живешь в потоке истории, объективно оценить что-то очень сложно. Человек такое существо, что зачастую действует под влиянием собственных эмоций. А чтобы сделать объективный анализ, должно пройти некоторое время либо от происходящих процессов следует вообще абстрагироваться. Например, выехать куда-то далеко-далеко и наблюдать за происходящим со стороны. Возможно, более точную оценку происходящим тогда событиям можно будет дать в лучшем случае года через два.

– Рассказывают, что в ИВС вы читали лекции сокамерникам о монетах. Для них это было довольно интересно слушать. Очень многое узнали…

– Надо было как-то развлекаться. Иначе мысли у всех только о клопах, условиях содержания в ИВС. Не знаю кому как, а на меня отсутствие в изоляторе интеллектуальной пищи сказывалось отрицательно. Такая специфика работы. Ты всё время читаешь, читаешь, потом обдумываешь прочитанное, стараешься как-то всё это обобщить, поделиться важной информацией со своими коллегами. В ИВС коллег по работе не было, вот и рассказывал сокамерникам. Нас объединяла одна и та же статья административного кодекса.

– Научной деятельностью я занимаюсь уже на протяжении 15 лет. Однажды мне посчастливилось познакомиться с основателем белорусской нумизматики Валентином Наумовичем Рябцевичем, некоторое время он даже был моим научным руководителем. Именно он посоветовал мне заняться исследованием русской «проволочной монеты». Я долгое время искал материал, обрабатывал его. И сейчас уже могу смело назвать себя нумизматом, человеком, который плотно занимается историей денежного обращения на территории современной Беларуси. За это время в различных музеях страны мною обработано более 10 тысяч монет. Что значит обработать? Это значит определить правителя, монетный двор, прочитать знаки и дать их типологию. Приходилось участвовать во многих международных научных конференциях. На сегодняшний день более 50 моих научных работ опубликованы в различных сборниках не только в Беларуси, но и в России, Украине, Словакии, Польше. Ко мне обращаются за консультацией из Национальной Академии наук, приглашают в Национальный исторический музей для исследования найденных во время раскопок кладов, либо поработать с ранее поступившими.

– Задержание, нахождение в ИВС, суд как-то повлияли на гражданскую позицию сотрудника музея?

– Я стал членом Белорусской социал-демократической партии (Громада). Ранее у меня были совсем другие интересы. Меня больше привлекал 17 век. То, что происходит в современности, было для меня относительно далеко, причём, очень далеко. Я не считал нужным жить мыслями в 21 веке. Август 2020 года на меня очень здорово повлиял. Я решил, что не нужно думать, что кто-то решит твои проблемы за тебя, нужно брать своё будущее в собственные руки и пытаться изменить наш мир в лучшую сторону. Что из этого получится, не знаю. Это ведь будущее…

– На сегодняшний день членство в партии проходит без последствий?

– К сожалению, нет. В первой половине февраля, когда я был на работе, ко мне домой приехали сотрудники милиции и в присутствии 78-летнего тяжело больного отца произвели обыск. Изъяли нетбук, два жестких диска и флэшку.

– С чем связан обыск, объяснили?

– Насколько я понял, где-то в городе были разрисованы автобусные остановки. Предполагаю, что искали баллончик с краской, фломастеры. Не могу представить, что с помощью нетбука, системного блока и флэшки можно произвести надписи на остановке. А ещё не могу осознать, что работнику музея свойственно бегать ночью по городу и портить общественное имущество, словно ему больше заняться нечем.

– А спустя неделю милиционеры пришли в музей и принесли повестку, мне требовалось явиться в прокуратуру. В ходе беседы помощник прокурора персонально проинформировал меня об ужесточении законодательства за административные правонарушения.

– Но это не самое страшное, что произошло со мной за последние полгода. Самый сильный для меня удар – это изъятие электронных носителей. В компьютере находится материал для будущей кандидатской диссертации – результат исследовательской работы за 15 лет, база по находкам русских монет на территории Беларуси, а также наиболее полное на сегодняшний день собрание данных обработанных кладов. Если в милиции с этой информацией что-то случится, она будет потеряна окончательно. И для меня, и для страны.